Во власти речных ведьм

– Надежда Геннадьевна… я Софья. Мой отец убил Вашего. Перед смертью открылся в этом. Слово взял, что разыщу и отдам Вам долг. Он не хотел. Случайно получилось! При ограблении… Вот, пожалуйста, возьмите, – будто то, что было у неё в дамской сумочке, запылало огнем. Софья Максимовна, сорвав застежку, раздирала дорогую сумочку руками, доставая содержимое. – Вот, вот!

Конверт и футляр она пыталась буквально впихнуть в руки Надежды. А та была настолько потрясена, что только шарахалась, отступая назад от мадам.

– Доченька, Надюша, ты представляешь, кто это?! – Пожилая женщина в черном затряслась и заплакала. – Смотри, кто на коленки перед нами бухается! Сама директриса, хозяйка кредитного банка, где ты займ на жилье брала. Ее банк проценты поднял. Ее жадность нам выселением грозит! Это она коллекторов послала, когда ты попросила отсрочки в связи с потерей работы! А сейчас, что?!

Банкирша из красной стала мертвенно-бледной:

– Считайте, кредит погашен полностью! – Мадам, цепляясь за секретаря, закатила глаза. – Прощен! Эдик, быстро составляй договор. И вот деньги, и вот! – пытаясь впихнуть Надежде пачки денег, она затем открыла футляр.

В нем была золотая цепочка с янтарным кулоном в виде слезы и одна старинная сережка с жемчугом в серебряной оправе. Пара той, что Олег и Маринка похитили из могилы Зои Выйдулья.

– На неё глупая девочка гадала, – скорбно молвила матушка Анастасия. – Максим Вовк сережку ту вероломно украл у вед речных и заранее погубил счастье семьи Выйдулья. Потом и самого Геннадия убил, когда тот с подарком к своей молодой жене – красавице спешил. Вот с этим, – матушка вложила золотую цепочку с янтарем в ладонь Наде. – А янтарь-то нашенский, в реке у Седмицы такой находят. Когда Максим из кошелька убитого деньги украл, они вдруг прибыль стали ему приносить. От нечистого поступка деньги. Вначале в карты выигрыши. Потом одалживать с процентами начал. Ведь так, что молчишь, Софья?!

– Я и мама не знали! Он только при смерти признался. Простите, простите! – запричитала Вовк. – Деньги эти шальные счастья не принесли. Отец сильно изменился, мать заживо сгнобил! Старые грехи отца и сейчас нашу семью камнем в пропасть тянут. С одной моей дочкой проблемы, а при исходе Седмицы и младший сын в беду попал. Все плохо! Все трещит по швам! Компаньон предателем оказался и убийцей! Воронов ваш!! – Рыдающая дама бухнулась перед Надеждой Выйдулья на колени. – Возьми все, но прости!!

Я, не удержавшись, сказала вслух:

– Олег?! А с ней он когда успел?!

Катя пожала плечами:

– Энергичный, сволочь, оказался. На два дома при тебе работал. Ему все денег не хватало!

А матушка Анастасия обняла Надю:

– Возьми, возьми, дочка. Тебе своих деток поднимать надо. У тебя душа добрая. Отпусти Софью с миром. Это важно и для тебя. – Повернув строгое лицо к Вовк, Анастасия приказала, – И на работу ее возьмешь, с хорошей зарплатой. Поняла?!

Софья утвердительно затрясла головой.

– Как странно все и стремно! – Я обращалась к Кате.

Но рядом оказался батюшка, а сестренка разговаривала с обеспокоенным Вячеславом:

– Кать, прости, недоглядели. Словно испарилась, из закрытой камеры ушла.

Я хотела подойти и спросить, что случилось, но отец Николай остановил меня и позвал Катю.

– Дети мои, вам сейчас друг от друга отлучаться не нужно. Со мной останьтесь. Для вас есть важное поручение, – пробасил он и добавил: – Неужели Марина и вправду ведьма? И была ли ведьмой в этой истории только она одна?

25. Это конец истории?

Со странной решимостью, провожая взглядом заходящее солнце, отец Николай провозгласил народу:

– Всем расходиться по домам!

Молодой парень с озорными глазами съязвил вполголоса:

– Посещение кладбищенского хостела закончено. Гости – вон! А то, когда погаснет свет, живые лягут к мертвым.

Священник не отреагировал на шутку.

– Итак? – Он обращался к своим помощникам.

Одна из певчих, озираясь по сторонам, взмолилась:

– Батюшка, а может, я пойду? Муж уже домой с работы пришел. Дети наверняка уроки не выучили…

– Ступай, Алевтина, иди, не неволю.

Последнее слово отче не успело догнать Алевтину, проложившую среди односельчан коридор к выходу.

Рослый начальник почты, приставленный к деревянному кресту, перехватил его поудобнее на плече:

– Я с вами. Положим конец проискам Кривошеевых.

Двое пожарных из местной 101-й гвардии сейчас, конечно, не в форме, подтащили поближе на героическую линию построения церковный чан с водой. Неужели со святой? Да, надо полагать, так. Певчие, их осталось двое, переминаясь с ноги на ногу, подошли вплотную к нам с Катей. Батюшка дал отмашку рукой и… Два мужественных женских голоса затянули незнакомую молитву. Хором, почти. С хорошо скрываемой нервной дрожью. Практически без хрипоты и петушиных нот, вцепясь в молитвенник, как в спасительный якорь. Но постепенно их голоса окрепли, возвысились. Это было красиво! Они пели на латыни? С удивлением наблюдая за происходящим, Катя шепнула мне: