Во власти речных ведьм

Верфавия поднесла ладонь к одной из черных свечей. Речь ее словно каркала в произносимом заклинании. Огонь горел сквозь ее ладонь, удерживая над ней вертикально зависшую иглу. К столу, на котором проходила ворожба, из всех углов потянулись темные тени. Живые, корявые! Дама и ее спутник сидели на лавке у стола с перепуганными лицами, а дальше их вовсе страх забрал. Тень изогнутой ручищей взяла у Верфавии иглу. С размаха вколола ее вначале в плечо княгини, а потом и мужчине. Они двинуться не могли. Замерзли на месте от ужаса. Через медь иглы была видна кровь их алая. Как юла крутилась игла над принесенной куклой. Все громче и яростней чеканила юная ворожея свои заклинания, и глаза у неё горели беспокойным лунным огнем.

– Надо ж как! Вот когда она волосом почернела. А мне сказала, что покрасилась гнилушками болотными. Раньше у неё косы были соломенные, как у Яричи. Охушки-вздохушки! Видно с рождения в Верфавии была душа пращура, с которого род пошел – вождя кочевого племени. Они огню поклонялись и душам умерших самых сильных воинов и животных. Порчу, она порчу на куклу навела! Вложила в неё болезнь умирающей девочки, – застонала Ефирта. – Я недостойная мать и наставница. Недоглядела, упустила!

А погубить Верфавия хотела не только Яречу, думая, что ей прядь волос принадлежит, но и дочерей Воробьева. Куклу купцу велела подарить. А больной дочери княгини наказала съесть шарик, который Верфавия вытащила из каменного яйца иглы.

– Яречу – понятно. Но почему дочери Воробьева под раздачу попали? – удивился Олег.

– Только чистые помыслы ясное Око Тула открывают. Зависть черная в черное зеркало смотрится – неправду, болезненный бред показывает. Не разобралась, что не дочки воробьевские, а вы, Дарья, с Катькой ее изведете. Вы и на лицо с ними одинаковые… Это все специально ведьмы речные сделали. Их происки! Она ведь вечно собиралась жить. Вот только кукла пропала… Невесть куда. И невесть откуда ты, Дарья, ее вытащила. Видно действительно судьба, как Тул и предсказывал. А теперь через Гулы частицу души моей маленькой Верфавии и мои воспоминания ты в куклу Ланы вложила. А-та-та-та-та, и не надо проклинать меня, – силой удерживая мою руку в чаше, затараторила ведьма. – Неужели твое сердце материнское не поймет? Помнишь, как сына своего хотела вернуть? То-то! А ты?! – Она зашипела на Олега, который угрожающе к ней придвинулся. – Кто сына у матери отнял? То-то! Если бы мне удалось вызвать Куа – небесный дух женщины, может, она смилостивилась бы и заново возродила мою Верфавию. Дала бы нам еще один шанс! Не верю, не верю, что доченька моя могла превратиться в черное зло! Все это наговоры! Если что и было, в основном моя вина, недоглядела… Из-за гордыни глупая оступилась. И сестрицы мои постарались, очернили! Их дочери в подметки не годятся Верфавии. Зависть! Даша, назови еще раз имя Верфавии. Дай посмотреть, как получилось, что она обрекла мое тело и душу гореть в черном лунном огне. Не могла она с матерью такое сотворить. Видно, Травия при обряде ошиблась. С ней такое бывало… После этого никого из вас больше не побеспокою. Зла никому больше не причиню. Уйду навсегда…

Трудный выбор – пойти на поводу у ведьмы, которая уже обманула или отказаться. Но судя по упертому взгляду, всю жизнь она будет преследовать меня и дорогих мне людей! Олег нахмурился и покачал головой. Зажмурив глаза, я произнесла:

– Верфавия! – в третий раз.

Никогда не верьте ведьмам! Обманут!!

Старушка-мать не предупредила, что моя несчастливая рука отворит дверь темницы, куда нам с Катей и отцом Николаем с таким трудом удалось загнать черную душу настоящей ведьмы – злодейки Верфавии.

30. Черное зеркало

Зеленая жидкость в чаше стала бледнеть, сереть, чернеть. Мы с Ефиртой уже даже при большом желании не могли вытащить из неё руки. А желание было панически сильным! Ефирта – все равно нежить. Я задыхалась от зловонного испарения. Мерцающие искры пробивали поверхность похожей на нефть субстанции.

– Адова кровь! – верещала Ефирта.

Словно иголки втыкались в мою руку.

Электрический тремор пробивал до плеча. Олег пытался выдернуть меня из Гулы – не получалось. Ефирта что-то испуганно бубнила. Занесенный над ней кулак Олега заставил ее пролепетать:

– Да не-не. Я пытаюсь нас отсюдова вызволить… – Сбившись, она вновь забубнила свою ворожбу. И вдруг… осеклась и дернулась!

Ее руку ухватила чья-то другая рука. Она появилась из Гулы. Несомненно женская, изящная, с удлиненными музыкальными пальцами. Мы с Ефиртой поспешили освободиться, отпрянув от чаши. А эта рука крепко уцепилась за каменный край. На свет выплыла необыкновенно красивая девушка. Чем-то похожа на Мишель, только намного эффектней и волосы черные.

– Ты звала, матушка? Как же я по тебе соскучилась!