Во власти речных ведьм

– Ну что еще добавить, – вздохнул Вячеслав Глебович и потер сбитые во время тренировки костяшки пальцев. – Судя по разбросанным в тоннеле вещам, перевертыши забрались куда-то дальше – там целый неизведанный лабиринт. Оказывается, сам купец Воробьев использовал старые языческие подземные пещеры, выдолбленные человеческими руками. На задании работали с нами и настоящие полицейские собаки-ищейки. Даже напали на след и кружили по ветхим проходам. Но перед глухой стеной – все! След оборвался. Сева с ребятами пытались с другой стороны стену подвала обойти, результата – ноль. На их картах другого прохода не обозначено. Прямо сгинули беглецы! А когда с ищейками возвращались назад, собаки словно взбесились. Сорвавшись, умчались прочь от кинологов. Но по лаю их нашли непосредственно под пустым бассейном, там обветшалые склады купцовы остались. Честно говоря, я слова Антиповой вспомнил, как голый мужик объявился в бассейне. На всякий случай сбегал посмотрел – пустой, ничего…

Не знаю, померещилось мне или нет?! Мы сидели на старых трибунах и будто, буквально рядом на этой же скамье пристроился пожилой мужчина. Появившаяся на черном небе луна высветила его смутную скорбно-сгорбленную фигуру.

– И-ть, и чего не спится? Умудряются при жизнях маяться… – пробурчал старик.

Сколько я ни пыталась его разглядеть, он так и оставался расплывчатым, нереальным. Призрак! Катя заметила мое передвижение в его сторону. Я подошла, тронула его за рукав брезентового плаща – странно, пальцы не почувствовали упругий материал, он был как шелк на ощупь.

– И-ть, ты что, тоже померла? – Я кивнула. Старик оживился, увидев кампанию. – Присядь рядышком, – сказал он. Давай кино смотреть, – и махнул в сторону каменной арки, входа на стадион.

За ней, за узким газоном отливало сталью шоссе. Моросящий мелкий дождик смочил асфальт, и он тускло мерцал в свете фонарей и проезжающих машин. Вначале я недоумевала, что здесь интересного. Но вот резкий всполох от фар промчавшейся машины ворвался в арку, высветив часть стадиона. Мелкая взвесь дождя усилила эффект. Я увидела юношескую футбольную команду. Нечто, похожее на голограмму. В старой форме, они вбегают строем по двое. Впереди высокий парень улыбается, прижимает одной рукой к груди мяч, другой – машет кому-то на трибуне.

– И-ть, Сева, сын. Во какой молодец! – восхищенно причитает незнакомец.

Незнакомец? А может, это Серафим, сторож, погибший здесь в грозу?! Снова всполохи от фар, картинка оживает, зависает в воздухе. Кажется даже, что это солнечный день. Частично проявляются люди на трибуне, и мы оказываемся среди них! Вот на поле выходит судья. Ближайшие ворота занимает вратарь из команды Севастьяна. Катя уже подошла к нам и удивилась не меньше моего. Мы можем наблюдать лишь за частью поля, где передвигаются игроки. Остальное подернуто серой мятущейся рябью. Люди вскакивают с мест: «Гол! Гол!! Г-о-о-ол!!!» – вразнобой кричит толпа.

– Мой мальчик! И-ть, не видать. Он потом еще три в ворота московских чемпионов вкатит, наши выиграют! Мой сын, во!! – Старик знобко нахохлился. – А девка с парнем рядом с тобой тоже померли? Хе-хе-хе, чего, на кладбище день открытых могил? – Он простуженно рассмеялся. – А щас, и-ть, к нам видать еще один присоединится. Знакомец мой старый. Подлюка, но, и-ть, все ж его жаль. Раз здесь во время грозы я его спас, а сам не успел от дерева отвернуть. Гад, алкаш убег, мне не помог, никого на помощь не позвал! А теперь убили его, на моих глазах. Здесь, недалеко закопали душегуб со своей девкой.

Я активно потрясла сестренку. Блокнот. Она подсвечивала мне фонариком.

– Боюсь спросить, что у вас тут? – осторожно спросил Вячеслав Глебович.

Он случайно сел между мной и стариком. Точно вписался и… Свет от фар вереницей проезжающих машин проиграли ему то же кино. Запись по кругу. Шок! А еще Крынкин ошалел, рассматривая нашу призрачную компанию – меня и сторожа.

– И-ть, в разные дни бывает кусками, а то и другое мерещится, – охотно пояснил Вячеславу Серафим, решив, что отвисшая челюсть и нервный тик под глазом у сидящего рядом – это реакция на его кино.

– Батюшки, да мы тут не одни! – ухнул Крынкин, опомнившись.

– Присоединяйсь! Только в обморок не падай! – хохотнула Катька.

Когда призрак узнал, что Крынкин живой человек, да еще и начальник полиции, сразу вскинулся и заспешил.

– И-ть, за мной! Покажу, где убитого изверги закопали!

До этого мы сидели у выхода, ближе к каменной арке. Убийство произошло у противоположной трибуны, ближе к закрытому бассейну.

– И-ть, сам приметил. Вот из этого колодца вылезли грязные черти. Да с ними младенец, во, бомжи непутевые! Девка шипит: «Избавиться от него надо!» А он – мужик: «От сына?! Ни за что! Пока по крайней мере». И-ть, во, нравы! – Серафим сердито показал на металлический люк.

Диск был слегка сдвинут.