Во времена перемен

Ни карьерой, ни благополучием выделяться было неприлично. Я со студенческих лет дружила с четой Лумельских. Ребята учились в классическом университете на мехмате. Потом их младшая дочка училась в одном классе с моим сыном все 10 лет. Лиля (Людмила Михайловна) оставила свою фамилию (Цырульникова). Михаил Юрьевич Цырульников, ее отец, был одним из выдающихся ученых, научным руководителем важнейшего направления оборонной промышленности, а я не догадывалась, чья это дочка. Мне никогда не давали понять, в каком обществе я нахожусь. Я оперировала ее маму, и из этого не делали события. Это было нормально.

Один из наших однокурсников на первой после окончания института встрече начал объяснять, кого он посадит в свою машину с учетом достигнутых успехов в жизни, за что был бит Борей Климовым не без помощи подручного зонтика и более на встречах не появлялся. Курс акт справедливости единогласно одобрил, поскольку и во время учебы за побитым подобное водилось. Пожалели только, что поздно – раньше надо было.

Поддержку сокурсников я ощутила и на себе. Бессменным комсоргом курса все 6 лет была у нас Зоя Волкова, милая и скромная девушка, которую ни за что не отпустили бы с ее поста. В конце второго курса она сказала, что меня подали в списке именных стипендиатов. Я замахала руками – не дадут, у меня четверка по химии. На что получила в ответ: «А мы на что?». На следующий год выяснилось, на что они именно. Стипендию мне дали, и я стала кормильцем наравне с отцом. Право на стипендию надо было подтверждать. Главным была, конечно, успеваемость. На втором курсе мы сдавали первые государственные экзамены по анатомии, нормальной физиологии, биохимии и гистологии. А на следующих курсах началась патология. Надо сказать, что учебный план по тем временам был идеально логичным.

Во все время учебы нас преследовали очередные кампании. После второго курса мы мечтали об окончании изучения истории ВКП(б), как это было у всех предыдущих. Заведовал кафедрой истории партии доц. Смолин, слепой после ранения. Как и многие специалисты этого профиля, он помнил наизусть почти все полное собрание сочинений Ленина с томами и страницами. Это было большим препятствием для получения зачетов. Меня на сдаче уже кандидатского экзамена чуть не уморили «Критикой Готтской программы» (до сих пор не знаю, что это такое). Наши надежды не оправдались. Каждый год прибавлялись все новые аспекты коммунистической теории вплоть до научного атеизма на 6м курсе. Во всех учебных пособиях были одни и те же мысли с небольшими вариантами их выражения.

А в науке было и того хуже. О событиях в биологии на первых курсах я уже писала. На 3м курсе схлестнулись нервисты с гуморалистами. Сути полемики мы не поняли, но тут нам несказанно повезло: в Пермь был вытеснен проф. Георгий Владимирович Пешковский, который заведовал кафедрой патофизиологии. Не помню, за что он ратовал. Скорее всего, подход его был объективным. Это был блестящий лектор. Предмет свой он знал досконально, а изложение каждой темы начинал с развития ее в историческом плане, а затем объяснял ее суть. Так что от всей полемики выиграл наш курс и несколько последующих. На кафедру психиатрии из Москвы был прислан крупнейший научный авторитет проф. Жислин, этот, скорее всего, как «инвалид пятого пункта» (национальность в паспорте).

На четвертом курсе мы ждали обучения на кафедре факультетской хирургии у проф. Б.В.Парина. Наряду с чтением прекрасных лекций и новациями в хирургии (кожная пластика) он занимался студенческим научным обществом. При нем на отчетных студенческих конференциях стояли в проходах. Но разразилась кампания против космополитизма (Россия – родина слонов). Был арестован его брат В.В. Парин, физиолог, в последующем основоположник космической медицины. Ему инкриминировалась ни мало, ни много – продажа каких-то идей заграницу. Появились статьи, пьесы, кинофильмы на эту тему. Б.В. как брат врага народа был немедленно снят со всех должностей. Кроме того, ему вменили в преступные действия помощь детям брата. Борису Васильевичу пришлось покинуть Пермь. А вскоре умер основатель династии, снова заведовавший тогда нашей кафедрой, В.Н.Парин. Трагедия семьи Париных подробно изложена в прекрасной книге О. Лейбовича «Город М». Мы узнали эту историю по рассказам наших докторов, которые тогда работали на кафедре.