Во всем виновата Юдифь

– Конечно, нравится! Ты мой спаситель – мне уже и жизнь была не мила. Я даже мечтать о таком перестала – спасибо тебе! Век не забуду, всю жизнь тебе благодарна буду.

Дядька засмущался от девичьей похвалы и сказал:

– Ты подожди благодарить – я так, просто донес то, что дали. Алеше спасибо скажешь. Он нас с тобой на свадьбу пригласил. Помнишь зеркальце свое? Я его как раз Алеше и подарил на счастье. Так что собирайся, нас уже заждались.

Девушка подпрыгнула на месте от нетерпения – уж слишком давно не было у нее возможности покрасоваться, истосковалась по вниманию:

– Конечно! Сейчас, только скину с себя все эти тряпки старушечьи. Негоже в таком наряде на праздник являться. Дядька, я вот о чем подумала – может быть, мы и на тебя побрызгаем водицей? Глядишь и ты красным молодцем обернешься.

Дядька добродушно улыбнулся и развел руками:

– Нет, милая, на меня это чудо переводить не стоит. Ты ведь знаешь: я и в молодости особой красотой не отличался. Может быть, только мухоморы из ушей не росли. Да ты не переживай – привык я. Мне это даже нравится – я ведь на всю округу один такой. Ну, пойдем, порадуем молодежь.

Прошло еще некоторое время – и люди всех окрестных деревень, собравшиеся на свадьбу Алеши и Клавдии, таращили глаза на чудо невиданное: взявшись за руки, навстречу жениху и невесте шла самая удивительная пара, какую только можно себе представить – поразительной красоты Дева Лебедь в белых одеяниях и Дядька. Да, тот самый супостат, которым совсем недавно пугал детишек дед Семен. Девушка в руках несла пение птиц, а Дядька – шелест травы. Праздник начинался, чтобы никогда не закончиться.

Элизиум

Глупо все вышло.

Вот мне тридцать – и я точно знаю, что совершенно не обязательно куда-то торопиться, все успеется. Работа, которая не волк, жена, которая завтра простит, похмелье, которое скоро пройдет.

Вот мне все еще тридцать – и я лежу на влажной земле, думая о том, какая темная и тихая ночь вокруг. Мысли путаются. Только что я придумывал разумное оправдание тому, что в очередной раз возвращаюсь домой за полночь. Меня в любом случае ждал скандал, но как-то так получается, что если убедить себя заранее в том, что ты ни в чем не виноват, есть вероятность, что твоя версия будет звучать убедительнее.

Ты ведь знаешь, дорогая, каким настойчивым может быть мой шеф. К тому же сегодня у него родился внук (разумеется, никакого внука не было – зато был стрип клуб за его счет), вот он и разошелся. Ну, нельзя человеку отказывать в такой момент. Ой, ты бы видела, что он там вытворял (чистейшая правда, кстати), ты бы с ним никогда больше не здоровалась. Пришлось его провожать до дома и сдавать на руки родственникам. Я, конечно, тоже выпил, но совсем немного. Так что прости меня, милая, я тебя люблю.

Видимо, я слишком увлекся внутренним монологом и не заметил, как кто-то подошел ко мне сзади и сильно ударил по голове. Придя в себя, я провел рукой по волосам. Липко. Осторожно приподнимемся – вот так. Не видно ни-че-го. Покачиваюсь и стараюсь найти опору. Автоматически ощупываю карманы. Так и есть – портмоне нет. Денег там было немного, но все равно обидно. Еще и документы придется восстанавливать. Ругаюсь вполголоса. Странно, мне казалось, что я произнес слова вслух. Повторяю громче. Ничего не слышу. Еще громче. Изо всех сил. Я ору так, что меня начинает тошнить. Когда человеку страшно, он кричит. Твой голос – это сирена, которая дарит тебе ощущение безопасности: тебя услышат и придут на помощь. А если ты нажимаешь на кнопку, а сирена молчит? Гадкое чувство.

Кто-то осторожно касается моего плеча. Я шарахаюсь в сторону и падаю, затем оглядываюсь, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в этой кромешной тьме. Опять прикосновения. Я сопротивляюсь изо всех сил, но меня удерживают. Жду ударов, однако меня вроде бы никто не собирается бить. Напротив, меня, судя по всему, успокаивают. У них не получается. Наверное, уже тогда я понял весь ужас своего положения, но отказывался в него верить.

Итак, мне все еще тридцать лет. У меня по-прежнему все впереди, но не совсем так, как я предполагал до этого. Случается иногда, что вот только вчера ты разбил машину, а на следующий день взял да и сломал себе ногу вдобавок, поскользнувшись на ступеньках. Неприятно. Говоришь себе: ну, что за полоса невезения такая. Так вот, я умудрился за один раз ослепнуть и оглохнуть – и правда, зачем тянуть? Бах – и вокруг тебя темная тихая ночь. Навсегда. И тут же ты начинаешь понимать, какой красивой может быть музыка или насколько потрясающе выглядит только что проснувшаяся женщина, хотя сама этого не осознает. Глупая.