Во всем виновата Любовь?! (СИ)

– Я помню, как ты первый раз привела его в наш дом знакомить с родителями. Помню ваши переглядывания, перемигивания за столом, ваши встречи и как ты сбегала через окно к нему на свидания. Помню вашу сказочную свадьбу и то, как он относился к тебе с нежностью, с любовью. Как вы объявили, что станете родителями. Я была счастлива за вас, Ксюшка! – голос дрогнул. – Я не знаю, почему все так получилось, почему я тогда дала ему в машине, когда ты рожала. И потом в последующие дни, месяцы. Я влюбилась в него, в эту картинку совершенного мужчины! Но и ненавидела, когда он уходил. А еще больше ненавидела себя. Знаешь, он как-то сказал: «Ты сестра моей жены. Мы родственники. Так что не комплексуй по этому поводу и не накручивай себя». Наверное, это стало отсчетом в этих неправильных связях. Я не могла ему сказать нет. Но однажды, когда почти решилась разорвать все, что между нами происходит, он объявил, что вы переезжаете. Оно было к лучшему, для вас, для меня. Так зачем же было возвращаться? – Я не упрекала ее. Не знала причины. Уткнулась в промерзлую землю одной рукой, в другой сжимала котенка. – Прости меня, если сможешь! Потому что я себя простить не смогу. Прости! Прости!

========== Часть 3 ==========

С той скорбной ночи прошла ровно неделя. Не могу сказать, что мне сильно полегчало, но по крайне мере я перестала сходить с ума. Забросила работу, днем ездила к родителям, успокаивала маму, обнимая ее, как маленькую девочку, гладила по волосам, подбадривала, чтобы она окончательно не расклеилась. Развлекала грустного скучающего Кирилла, играла с ним в машинки, возила на каток. В Нью-Йорке племянник каждый день посещал школу фигурного катания. Здесь же мы также каждый день выбирались на час-другой в Ледовый дворец и хорошо проводили время. Лед раскрепощал, давал свободу действий и ненадолго отодвигал грустные мысли в сторону. Кирюшка на катке улыбался, знакомился с девочками своего возраста и был джентльменом, подавая руку, если кто-то падал. Родители, в основном мамы этих девочек восхищались моим племянником и подкармливали шоколадками.

– У вас замечательный сын! – говорили они, наблюдая за тем, как Кирилл быстро вращался, или выполнял что-то вроде одиночного акселя.

Да. Сын. Наверное, теперь он мне будет как сын. По крайне мере, постараюсь сделать так, чтобы он меньше ощущал потерю матери и временно отсутствующего отца, которому сделали на днях операцию. Не особо разбираюсь в терминологии, но как объяснил врач, в момент аварии Миша сильно ударился головой о панель, из-за чего там образовался кровяной сгусток. Обнаружить сразу не удалось, но после, то ли снимков, то ли дополнительных анализов, его прооперировали и сказали, надейтесь на чудо.

Мама теперь каждое утро бегала в церковь и ставила свечки за здравие.

Папы же не было. Он улетел налаживать какие-то дела в Мишкиной фирме. Каждодневно отзванивался и обещал, что скоро вернется. И пока хозяин дома отсутствовал, я Катя и Колька ночевала в загородном доме моих родителей, чтобы маме и племяннику не так страшно было одним. Друзья приезжали вечером, уладив все свои дела, и уезжали на рассвете. Колян – на работу, Катя – к Сергею. Подружка цвела и пахла от умопомрачительных свиданий, но при виде меня старалась меньше улыбаться, пока я ее не одернула, что не надо прятать свои чувства. Мама меня поддержала, и иногда в ее глазах проскакивали искры радости от вида мечтательного кукольного лица с кудряшками.

А еще за этот короткий промежуток времени я завела питомца того самого котенка, точнее маленькую кошечку и назвала ее Касей. Необычное имя подруге моей понравилось, а вот Колян фыркал в кулак и называл ее Пиздой.

– Эй, Пизда, иди жрать!

Мы, конечно, с Катюхой ругались на друга, но тот не обращал на нас внимания и продолжал упорно называть мою кошечку плохим словом. А однажды вечером, когда мы ужинали, мама вышла из-за стола, положила в миску кусочек мяса и стала звать кошечку:

– Кася! Кася! Кыс-кыс!

После десятого «кыс-кыс», временный глава семейства ушла на поиски маленького чуда. И вот тогда Колян тихо скомандовал:

– Пизда, иди жрать!

Прямо как в цирке стоило только произнести эту фразу, тут же прибежала Кася и накинулась с рычанием на мясо.

Вернулась мама с ремнем в руках.

– Николай встань, пожалуйста.

Кажется, я поняла, что хотела она сделать, и Какерлак тоже это понимал, поэтому он замотал головой и проблеял:

– Больше не буду, Алена Николаевна. Правда-правда! – закивал он.

Конечно, Колька дурачился, что боится ремня, но одно дело вымыть после ужина посуду, как он и обещал маме, это не так стыдно, а другое дело получить ремнем по заднице при друзьях. Колька выбрал меньшее из зол. Это хорошо, что Кирилл этого не видел, он спал в соседней комнате.

За такими вот вечерними посиделками становилось легче, спалось лучше, а с рассветом и отъездом друзей наступала депрессия, которую разбавлял племянник, играя с котенком. Они смотрелись очень мило вместе.