Вода и Перо. Узел (СИ)

Память пришла песчаной бурей, налетела, сбивая с ног. Эш закрыла глаза, отдавая себя этому ветру. Пусть дует, пусть засыплет с головой. Зато больше нет внутри стада овец, так настойчиво оберегающего, не дающего думать. Помнить. Иногда даже чувствовать.

Что было в начале? Пустыня. Не та, что виднелась из окон Цитадели, а далекая, раскинувшаяся южней границ Империи и длящаяся, наверное, до края мира. Она никогда не казалась Эш жестокой, просто иной, так же, как птица отличается от человека, и каждый человек отличается от другого. Пустыня была, и Эш была, и старый ястреб, которого когда-то исцелила маленькая девочка, впервые запевшая в птичьем шатре. Песня была выражением ее любви к миру — белому небу, желтому песку, серым колючкам, дичи и ловчим птицам, и людям, всем, кто встречался в жизни. Солнца могли обжечь даже привычную кожу, но любовь от этого не уменьшалась. Они ведь просто не умели иначе.

И они едва не убили ее. Долгий месяц казалось — белая жара выжгла память, Эш очнулась в чьем-то доме, долго приходила в себя. Теперь знала — все было не так.

— Хорошего пути! — губы обметала корка и улыбаться было немножко больно, но увидеть человека — это же так радостно!

Вся белая, словно звездный свет, женщина посмотрела сквозь нее. Спросила:

— Из пустыни? Сколько ты не пила, девочка?

— Долго! Не знаю. Я Эш, а ты?

— Кадо. Идем, нужно дать тебе воды.

Потом Эш пила по чуть-чуть, рассказывала про племя и пустыню. Потерялась на охоте — маленькая правда, прятавшая большую истину. Ну какой кочевник заблудится в переходе от стоянки? Только тот, кто хочет заблудиться.

Взамен ей рассказывали про Приозерье. Эш впитывала истории, как цветок пустыни впитывает дождь. Удивлялась и самой Кадо — как у нее, слепой от рождения, все так ловко получается? Пыталась научиться. Восхищалась тем, как она всегда улыбается.

Даже когда на поселение напали разбойники, Кадо улыбалась. Дралась и улыбалась, хотя рядом падали свои. Тогда Эш запела — впервые с тех пор, как оказалась вне племени. Невозможно ведь не помочь, если можешь! Пусть могут прогнать, пусть будут бояться. Нельзя быть соловьем и всегда молчать.

Потом ужасно хотелось пить, горло саднило, словно Эш целую пустыню проглотила. Ярко вспоминалось лицо Кадо в тот момент. Недоверчивое. Восхищенное. Как она говорила — певчая. Носительница редчайшего дара. Птица, которая может спасти мир.

Эш было смешно и страшно. Ну какая она носительница? Она просто поет, потому что не может молчать, вот и все. А от нее ждали, что она сотворит чудо. Исцелит целый мир, а она даже после нескольких раненых так устала!

Значит, надо было учиться. У Кадо. У Айдана, ее друга, который однажды пришел. Он смотрел с восторгом, и его удивительные зеленые глаза сияли. Он видел Приозерье, он обещал показать — надо ведь знать то, что пытаешься вылечить. Он рассказывал о Цитадели — немножко тюрьме, но главное — школе. Тогда Эш решила, что хочет попасть туда. Узнать, увидеть. Империя была частью мира, а значит, ее тоже надо было полюбить.

Почему же все это так долго было выцветшим, обрывистым, словно совсем старый халат?..

Кадо. Кадо в Цитадели, укутанная в много слоев ткани. Говорящая:

— Бежать поздно, гвардия придет за тобой на первом восходе.

Комната Айдана, чаранг у него в руках. Спокойное лицо. Эш кусала губы за двоих.

— Как же так? Неужели нельзя спастись?

— Я бы с удовольствием его встретила, — зубасто ухмыльнулась Кадо.

— Не надо, — Айдан покачал головой. — Ты же понимаешь, всех тогда будут допрашивать. Попробую с ним поговорить, а если нет, ну что ж. Стану птицей.

— Я тебе стану. Постараемся что-то придумать, ты слишком ценный, — Кадо совсем не нравилось его самопожертвование. Эш тоже не нравилось, и она не знала, что делать.

— Главное — защитить тебя, — они повернулись к ней одновременно, сказали это хором.

Иногда ей было жаль, что она певчая. Но тогда они сидели втроем, Айдан коснулся струн влажным пером, Кадо подняла свое, Эш сделала то же. Музыка, песня, стихи сплелись в одно творение, опутывая Цитадель, одурманивая.

— Ты вспомнишь нас только когда увидишь, — шепот на грани сна.

Но она проснулась слишком рано. Увидела Айдана, когда его уводили, вспомнила — только часть.

Теперь память наконец вернулась до последнего мгновения, Эш посмотрела на Кадо, улыбнулась — и словно споткнулась о так и лежащую на пути большую пушистую овцу. Все события хранились в памяти, нанизались бусинами на ремешок, вот только самого важного в них не было. Чувств. Казалось, стадо, сохранявшее Эш в безопасности, съело их, как траву.

— У вас получилось! — все равно сказала радостно, обнимая Айдана еще крепче. Казалось, если она его отпустит, все станет сном.

— У него получилось, — поправила ее Кадо. — Расскажем на стоянке. Как ты здесь оказалась? В компании пары гвардейцев, судя по звуку их одежды. И ты, — коснулась плеча, потерла перышки. Попросила: — Сними это. Тебе не идет так шуршать.

Эш только прижалась головой к плечу Айдана. Закрыла глаза.

Живой. Она словно только сейчас медленно начинала понимать. Живой.

========== Глава 14 ==========