Вода в решете. Апокриф колдуньи

Я также ответствую, что понимаю спешку, с которой вы пытаетесь вытолкнуть меня из деревни под названием Киноварь. Стены моей тюрьмы сочатся весенней влагой, и ветер с шумом и свистом кружит вокруг дымоходов, а значит, как только высохнут дороги, мой брат Вироне сойдет с Ла Вольпе. Так что осталось лишь мизерное время, ибо он не будет мучиться на сырых трактах теперь, когда его окрылила милость герцога, и он не предстанет перед невестой с испачканным грязью лицом. Знайте, синьор, что ваш трибунал не пробуждает должного ужаса, и бдительность вашей стражи слишком ослабла, поэтому я знаю, что бабы взволнованно шепчут о девице, уже отправленной из герцогской столицы с большой свитой придворных, чиновников, матрон и благородно-рожденных девиц, слуг, швей, поваров, менестрелей, шутов, карликов и камеристок. Стало быть, скоро будет у нас свадьба, какой здесь никогда не видывали ни при графе Дезидерио, ни при его предшественниках, и все покойные старейшины в тухлой глубине могилок понакрывали себе камнями головы, чтобы не слышать этой восторженной кутерьмы и безбожного смеха, раздающегося во дворах, на площадях и пастбищах и даже на тропах к Интестини, где некогда царило мрачное, набожное глубокомыслие.

Я ответствую, что план нашего уважаемого епископа имеет все шансы на успех, а наша округа скоро снова оживет от вермилиан, до недавнего времени так глубоко захороненных, что монахи в сандалиях не смогли их откопать из-под земли и запрячь на службу нашего доброго герцога. А теперь, сами посмотрите, они вылезли, словно черви из-под плуга, и копошатся блаженно, больше не чувствуя над собой острого клюва трибунала. Со дня на день коловороты придут в движение и снова будут тащить из глубин земли вермилион, что, являясь кровью нашего мира, вернет нам иссякшие силы. «Пусть только Вироне спустится с гор, и все снова будет как прежде, – шепчутся между собой старухи, косо поглядывая на вас из-за порогов, когда вы шагаете по тропинке к замку. – Пусть только наш Вироне вернется, а он выметет из углов весь сор, потому что в последнее время его набралось сверх меры». Но сначала у нас будет свадьба, радость, веселье, музыка, танцы и пение. И вдруг у всех этих высохших от старости селедок воспылают чувства, станет мокро под юбками при воспоминании о супругах, пусть и не тех, кого надежно упаковали в могилы, а совершенно иных, кто много лет назад приснился им на весенних лугах, когда земля оправляется после зимы и дышит влагой, а овцы восхитительно блеют, и будущее кажется таким же буйным, как и трава, и столь же отзывчивым к ласке, когда человека незаметно охватывает полуденный сон, достойное дитя лени и иных грехов, принося с собой запах мокрого руна и легкое прикосновение украдкой, которое по пробуждении будет наполнять страхом и стыдом. Так что все эти ханжеские бабы: Гита, Нуччия, Эвталия, Текла и их соседки, кумы и заушницы, мяли в беззубых устах вести о свадьбе, причмокивая с таким восторгом, словно сами готовились к замужеству. Поверьте, они будут самыми верными заступницами молодой невесты, конечно, пока она не поселится среди нас рядом с новым графом – нашим графом Вироне, как его теперь называют, хотя еще совсем недавно они помогали вам укладывать кучи дров под ногами его сторонников. Но когда она станет женой, они пережуют ее и переварят с той же легкостью, с какой уничтожали собственных мужей, своей алчностью, склоками, завистью, оговорами и безрассудным гневом лишая их жизненных сил. Потому что, по сути, нам здесь, господа, не нужны ни ведьмы, ни оборотни, ни демоны. Нам достаточно нескольких богобоязненных старух, которые еще хуже самого черта.

Потому я верю в то, что вы решили отщипнуть для меня немного семейного счастья этой бедной девки, которая не понимает, что ее альков согрет дюжинами костров, а супружеское ложе устлано горой трупов, наструганных моим братом в различных стычках, засадах и сражениях с армией герцога. Как только смолкнут свадебные колокола, нашей невесте станет тесно в пуховых перинах брака – тут будет выпирать какой-нибудь ржавый шишак, там торчать из-под сенника копье и больно колоть в зад. Но она об этом даже еще не догадывается, потому что, в отличие от куртизанок, привыкших полагаться на свою собственную ловкость, она во всем доверилась добрым дядям и племянникам, что устроили для нее эту свадьбу, наговорив невероятных сказок про этого необычного юношу, превратившегося из бунтаря в графа. И вот юная дева качается в своей дорожной люльке, как ребенок, грезя о сокровищах, чудесах и секретах, ожидающих ее в конце странствий, и непременно их дождется. А вскоре после этого сама начнет обрастать собственным тайным бесчестием, как и случилось с моим братом Вироне, который некогда был таким милым, правдивым мальчиком и дал священную клятву, что мы трое отныне будем единым целым и всегда встанем на защиту друг друга, а теперь прячется от меня в гротах Ла Вольпе, как крыса, крот или другие мерзкие подземные твари.