Водяное колесо (СИ)

Так что монах в своём праве. Несет свою веру и ведет себя соответствующе. И сейчас именно я проситель, который хочет чего-то от сферы, в которой свежеиспечённый священник является проводником и, соответственно, он командует, а не я. А ведь если подумать, то можно задать вопрос. Имею ли я право хоть на что-нибудь в этом храме? И вообще, стоит ли мне здесь находиться, так как я совершенно не верю в этих богов? Точнее предполагаю, что представляют собой местные боги и практически уверен, что к настоящим богам эти сущности не имеют никакого отношения. Правда, я не могу сказать, что вообще могу определить, что такое бог или боги. Но знаю, что местные боги не имеют чудесных проявлений, а это и есть основа высших сил. Или это только моё восприятия. Эх!.. Многие знания — многие печали. Вот же! Ухватил некий краешек знаний и уже считаю себя пупом земли. Я считаю, что моё понимание того, что существует Истина и законы, смутная память о соприкосновении с бесконечностью, и есть вера? И богов надо искать где-то там, за горизонтом. Но вообще-то это абсурд. Как найти чудо? В общем, опять сам себя запутал.

А!.. Ничего я не изменю, да и не хочу этого. И пусть для меня всё это театр, но для прочих людей это важно и значимо. Значит, следует уважать. И вообще, почему бы не воспользоваться бонусами, которые я могу взять от религии? Только не наглеть. Поэтому я спокойно озвучил предложение провести обряд внесения. Правда, что-то Марина сразу скис. Попытался сразу отсрочить и перенести, но я понял его сомнения и заявил.

— Слушай, ты же уже монах. Никто тебя насильно становиться на эту стезю не заставлял. Это твой выбор и тебе рано или поздно придётся выполнять обряды.

— Но я никогда ещё такого не делал — высказал свои сомнения Марина. Я внутренне улыбнулся. Суровый мужик, который, я думаю, не одну голову врагов с плеч снёс, а боится. А важничал то до этого! Ладно, нечего издеваться, дело для него новое, вот и волнуется. Надо подбодрить.

— Ты пойми, здесь все свои, если ты что-нибудь случайно забудешь или перепутаешь, ничего страшного, мы поймём. А вот представь, если какой-нибудь обряд придётся делать не в нашем кругу. Как тогда будешь выкручиваться? Так что считай это тренировкой.

— Может быть все-таки завтра?

— Ни в коем случае, долго объяснять, но поверь, это нужно уже сейчас и, как ни странно, в первую очередь не мне, а тебе. — Ну не буду же я ему разглагольствовать о том, что к завтрашнему дню он может перегореть и тогда вообще ничего не получится. А так… Боевая задача поставлена! Нечего сопли жевать, нужно выполнять! И всё пойдёт.

Празднично одетый Хомолиген вынес сына, закутанного в пелёнки. В сопровождении Лани, которая шла за ним, отступая на шаг, приблизился к двери молельни. Остановился, не доходя метров десяти до неё. Марина был ещё не готов, поэтому пришлось ждать.

Вскоре к нам начали подходить люди. Кажется, что посмотреть на обряд собрались все, кто был сейчас в торговом доме, кроме охраны. Но они на работе, не положено. Как оказалось, в доме не так и мало женщин. И ещё у одной я заметил в руках свёрток. Подошёл, расспросил. Оказывается, ещё у одного человека из приората появился сын.

В итоге, когда Марина заявил, что начинаем, мне в руки перекочевали уже две кучки пелёнок, в которых посапывали малыши. А что? Мне не жалко. На самом деле это только этим людям всё это важно. Они находят в этом сакральный смысл, и это наполняет их жизнь. Мне важнее, что обряд сгладит противоречия между нами и можно будет перестать оглядываться, выискивая опасность.

— Ну что, успокоился?, — спросил я у разгорячённого вином с праздничного стола Хомолигена вечером. Купец кивнул и ответил.

— Теперь можно жить. — Ну, всё, кажись, наконец, поладили. А то задолбали меня эти разборки! Вечно не предугадаешь, что купец в очередной раз надумает. А так… с его стороны какое-то время проблем не ожидается, можно и прочими делами заняться.

С самого утра следующего дня в Дунальстерн направилась целая делегация. Со стены торгового дома я проследил, как в ворота города втянулась змейка всадников, и спустился к женщинам, которые ждали меня во дворе. Ещё вчера я выяснил, по своей ли воле представительницы слабого пола находятся в этих стенах. Оказалось, что никто никого не неволит. Да, они все бывшие рабыни, но рабство в Империи условное. Точнее в глубинке можно было наткнуться на натуральную кабалу, но вот возле больших городов принуждать сверх меры никто никого не станет, так как достаточно одного обращения, которое может передать даже случайный путник, и стража немедленно отреагирует. Наказание же за незаконное рабовладение весьма суровое.