Водяное колесо (СИ)

Конечно, всё не так просто, и имеются различные нюансы. Например, многие люди попадают в рабскую зависимость из-за долгов. В этом случае хозяевам позволено применять жёсткие меры к разгильдяям, которые не хотят отрабатывать задолженность. Однако вразборках с властями могут пострадать все стороны, и если рабу может быть и всё равно, если рабовладелец — изверг, хуже-то уже врядли будет, то для хозяина это потеря сил, времени, а зачастую средств и даже свободы.

В моём приорате я ставил условие, что рабов не потерплю. Поэтому бывшие рабыни оказались здесь по своей воле. Люди Хомолигена с самого начала говорили женщинам, что у них есть приор, поэтому они отнюдь не завидные женихи, и выкупали только согласных жить с ними. Конечно, многие женщины использовали эту возможность, чтобы освободиться за чужой счёт и скрыться, но не все. Были и те, которые решили остаться.

И вот теперь этих свободных женщин я хотел попросить помочь мне сшить несколько больших шатров. Конечно же, не так, а за оплату, хотя они знали, что я приор и многие были согласны помочь бесплатно, чтобы улучшить отношения. Но мне эти жертвы были не нужны. Я и без этого не собираюсь притеснять их избранников.

На складе у Хомолигена нашлось немало шерстяной ткани, так что работой женщины были обеспечены. Им потребуется два-три дня, чтобы изготовить один шатёр. Первый! Тот, который и станет нашей визитной карточкой в этой пустыне. Маяком, к которому потянутся люди, выброшенные в герцогство умирать из-за проклятий. Надеюсь, мы никого до этого времени не упустим, а чтобы быть уверенными в этом, и отправилась в Дунальстерн делегация.

Конечно, следить за прибывающими поездами подвесной дороги и теми, кто с них сходит на землю, — не цель тех, кто сейчас поехал в город. Самалон с Хомолигеном первым делом нанесут визит вежливости герцогине. Почешут языком по полу. Намекнут на прошлогодний договор, посмотрят, не забыла ли старушка свои слова. В общем-то, очень важный, но пустой трёп.

Ну а потом моих людей ждут прочие дела. Купить билеты в Элентарнай для трёх пассажиров с багажом. Организовать помимо нелегальной, официальную торговлю тем, что привезено нами из Скальма на продажу. Прочие мелкие дела. Вроде пока не много, но вот это только кажется, на каждую задачу требуется немалое время. Ну, и про эшелоны проклятых надо договориться.

В плане получения информации о прибытии в город поездов с людьми, помеченными колдунами, лучше было бы договориться со стражниками, но пока контактов с ними нет. И знакомый Галнона тут не помощник. Вообще эту ниточку не следует трогать, чтобы не возникло ненужных вопросов. Если и наводить мосты, то кружным путём.

Этим займутся Белый с Малышом. Навестят братву. Пора местную анархию привлекать, ведь кто ещё, как не они, знает, что происходит в стенах и окрестностях столицы герцогства. Также через них можно пополнить кошелёк, втихую продав кое-что из Скальма. И ещё один очень важный момент никак нельзя упустить.

Необходимо точно знать, сколько времени идёт письмо в эльфийский лес. Ольген все-таки не стал навязываться в наш караван из Скальма. Вместо этого он долго упрашивал Самалона отправить его родственникам простое письмо. В итоге пришлось разыграть спектакль. Самалон притянул эльфа ко мне, мы некоторое время спорили и, наконец, я согласился передать послание в эльфийский лес. При этом Ольген заверял, что ничего важного и секретного он не написал. Даже показал письмо, в котором действительно было только несколько строк приблизительного содержания — «Мама, мы с сестрой живы и здоровы. Всё хорошо, позже сообщим подробности. Целуем и обнимаем».

Все невинно и скромненько, только вот от бумаги исходит едва заметный специфический аромат. Ну, мало ли где эта бумага лежала, и какие запахи впитала?! А то, что в уголке несколько продавленных точек и вмятин? Так это камушком придавливали, чтобы ветром не снесло, пока писали. А в конверте какие-то кусочки коры, щепочки и обрывки листика? Так это опять же ветер виноват. Ну, любит Ольген писать письма на природе, а там ветерок балует, зато лучше дышится.

Было у меня желание поиздеваться над Ольгеном, но делать этого я, конечно, не стал. Немного ещё поспорил для достоверности, но глядя в честные-пречестные страдающие глаза, согласился. Эх, какой актёр пропадает! Ведь может же, когда хочет!