Водяные знаки

Пока в глазах твоих огонь не полонило равнодушье,
Пока, скривившись, абрис губ ещё проклятий не исторг,
Пока горючая тоска не давит грудь мою удушьем,
Давай навеки сохраним наш первый пламенный восторг.

Ещё дымятся от снегов полей безликие пустыни,

Ещё скупится на тепло весенний воздух надо мной…
Любви неведомая грань ещё не пройдена доныне,
В глубинах сердца не избыть высокой радости земной.

Давай не будем торопить весны дурманящей капели,

Давай оставим все слова и все безумства на потом…
Ах, как же трудно убежать от чувства нежности в апреле,
Ах, как же сложно уличить любовь в беспамятстве святом.

Пока в глазах твоих огонь не полонило равнодушье,

Пока, скривившись, абрис губ ещё проклятий не исторг,
Пока горючая тоска не давит грудь мою удушьем,
Давай навеки сохраним наш первый пламенный восторг!

Апрельский воздух погрузит в похмелье запахов и звуков

Весь мир, сияющий весной, забывший снега кутерьму…
А мне не видеть глаз твоих хотя бы день — такая мука, —
Не пожелаю никому, не пожелаю никому!

«Весь бешеный ритм её в скважине скрылся замочной…»

Весь бешеный ритм её в скважине скрылся замочной,
Заглянешь туда, эта бездна поглотит тебя.
Любить её можно, однако любить лишь заочно,
По полной бессмыслице сути московской скорбя.

Железо и скорость, бетон и истерзанность звуков, —

Вот чёртово зелье, которое выпьешь с утра,
Шагнув в подземелье, как в вечную с жизнью разлуку,
И станешь едва различим ты, — почти мошкара.

В потоках незримого горя, стеснённости, пота,

Безумия глаз и поступков, в потоке людском (?)
Едва ли отыщешь себе в утешенье кого-то,
Улыбку его, промелькнувшую в море пустом.

Держи кошелёк, береги свои руки и ноги,

Не будь озабочен мечтаньями, будь начеку!
В цепи электрической жизни молекул двуногих
Ты — лишь дуновение страха на этом веку…

А есть города, что проснувшись, не знают волнений,

Их красные крыши вдоль рек по туманам текут,
Там воздух от птичьих весёлых звенит песнопений,
Там люди красивы, а горы покой стерегут.

И вольная воля входящему в мир этот тонкий

С хрустальными снами и чистой живою водой,
На розу похожий, на смех и открытость ребёнка,
Где можно, омывшись свободой, вновь стать молодой.

Но ты не поверишь, но ты побоишься расстаться

С рекламой пустой буффонады и грохотом лет,
Где столько пришлось, чтобы живу остаться, стараться
Бежать в никуда и к Москве сохранять пиетет.

Россия, мать наша

«Мясорубка, кровавый Молох…»