Водяные знаки

Я уже умерла, отчего вы не плакали раньше?
Отчего не несли мне, живой, белоснежных цветов?
А теперь я в иной ипостаси бытую, — не дальше, —
Много ближе к вам, — слышу не только звучание слов.

Вашу фальшь, вашу ложь, как зловоние, чувствую сразу,

Вам себя изменить — слишком мало осталось времён…
Изживите хоть трусость из ваших сердец, как заразу,
Не позорьте имён своих вы, кто людьми наречён.

Всё сказали до нас, мы не новое счастье вселенной,

Не венец естества, не могучая слава ума.
Мы — навоз для земли, мы — процесс её тела обменный,
Раз — выходим на свет, два — она нас приемлет сама.

Что осталось со мной, кроме этой негодной скорлупки?

Кучка тряпок, амбиций? Да нет же, душа, она — вот.
Ей так странно, бедняге, запутаться в кофтах и юбках,
Словно шарику с гелием, чей неизбежен полёт…

Копошитесь и дальше, грызите, сжигайте друг друга,

Добежите до кромки, поймёте, как были «смелы».
Вы — цветные лошадки, снующие резво по кругу,
От которых останется горсточка серой золы.

И ни славы, ни пафоса, и ни гранитного бюста,

Только крест или камень, кому интересно — смотри…
Летом солнечный жар, а зимою морозы до хруста,
Но вокруг не глаза-зеркала, но вокруг — пустыри.

Церковный романс

Над пристанью моей последней
Пропел прощально соловей.
В слезах стояла я обедню,
Вздыхая о судьбе своей.
Сгорали свечи без остатка,
Сияя, плыли образа
В тумане ладана, и кратко
Звук замирал, наполнив зал.

О, бытия скупая доля,

Ты на подарки не щедра.
Одна стерпела б я неволю,
Да соловей пропел с утра,
Разбередив больную душу
И сердце вынув из груди…
Как клятву данную нарушу,
Ты, Боже правый, рассуди.

Дьяк наторел в речитативе,

И хор выводит кондаки.
От тела грешного в отрыве
Слова блаженные легки.
Не так страшна вдали геенна,
Как одиночества тоска —
Молвы сопутница и тлена,
Собой пронзившая века.

Как птице певчей, жившей в клетке,

Мне волю вольную объять
И привкус лет, от горя едкий,
Забыть и заново начать?
Покоя дайте хоть немного,
Небесных судей словеса, —
Я не прошу от жизни много,
А слёз иссушится роса.

«Всё ниже, пасмурнее небо…»

Всё ниже, пасмурнее небо,
Всё громче плачет Вечный Жид,
Всё горше вкус простого хлеба,
Плотнее слой гранитных плит,

И нету святости в помине

Под куполами над Москвой,
И рёбра жёсткие гордыни
Взмывают ввысь над головой.

Так почему так мало света?

Отпущен день, как на постой,
Его серозные приметы
В мокроте слякоти густой.

Его разорванные стрелки

Нанизаны на ржавый вал,
И круговые посиделки
Из цифер чёрт заколдовал.

Но Агасфер дождётся Бога.

Крылатый ангел вострубит,
И встанет вечность у порога,
Посереди развёрстых плит.

Божий город