Водный мир

Тут я наконец-то начинаю что-то чувствовать, выныривая из серой и плотной массы отрешенности. Это пока еще не адекватная ситуации эмоция — хотя скоро меня шибанет, накроет и унесет, словно лавиной, — просто тупой укол обиды и злости. Салкас и Магарони (я пока еще не готова думать, какую роль сыграл Никель во всем этом) воспользовались мной. Задобрили лживыми обещаниями и комплиментами, чтобы как можно скорее получить сон-образ, без которого всесильная Даяна была бы совершенно беспомощна. А как только я его увидела, при содействии Ника забрали себе. В итоге набилианка получила последний ключик к новому миру, а я даже не помню, что было в том сне…

Я решаюсь посмотреть на соперницу. На лице Даяны застыло обескураженное облегчение. Вряд ли она умышленно участвовала в сговоре — скорее всего, просто оказалась пешкой в чужих могущественных руках, как и я сама. Вот только мне от этого ничуть не легче. Это ведь меня теперь выбрасывают за ненадобностью.

— Ах да, и не забудьте оставить транс-форму, — напутствия Салкаса долетают сквозь гулкий шум запульсировавшей в ушах крови. — Хорошо, у странниц примерно одинаковый размер ноги…

Это становится последней каплей. Я вскакиваю, опрокинув навзничь стул. Транс-форма — особенная вещь для меня. Это подарок Никеля, с которым связана целая уйма дорогих сердцу воспоминаний. Я успела срастись с ней, как с собственной кожей.

— Это невозможно! — резко протестует Ник. — Костюм создан специально для Вариссы. Никого другого он не будет слушаться.

Магарони с Салкасом вскидываются, но я вылетаю из рубки раньше, чем они успевают возразить. С меня хватит. Прибегаю в свою спальню и закрываюсь изнутри. Один единственный электронный замок кажется недостаточно надежной защитой, и я подпираю дверь стулом. Толкаю с места тяжелое бордовое кресло и, охая от натуги, пододвигаю его ко входу, устанавливая рядом. Жаль, здесь нет механических устройств запирания — банальной щеколды или цепочки. С электронной системой справится любой дурак.

Больше ни один предмет мебели не двигается с места, и я вынуждена остаться наедине со своими мыслями. Хочется бежать куда-то, что-то делать, вопить — лишь бы занять тело физической деятельностью вместо мучительного самокопания и страшных подозрений, толпящихся в голове. Я открываю мини бар и достаю первую попавшуюся бутылку. Наливаю половину фужера и разом опрокидываю в себя. Кривлюсь от терпкого вкуса алкоголя, но облегчение так и не приходит.

Я бы предпочла прореветься, вместо того чтобы напиваться, но слез нет. У основания горла застрял ком, с каждой секундой становящийся больше и больше, мешающий дышать и причиняющий боль.

Никель приходит быстрее, чем я ожидала. Уже через пять минут раздается требовательный стук, а я давлюсь очередным глотком вина.

— Варри! — громко зовет он, когда ему никто не открывает. — Я знаю, что ты там!

Чуть было не выпаливаю «Меня здесь нет!», но вовремя прикусываю язык. Этот гад знает, что мне больше негде прятаться. Также он наверняка в курсе, что я не хочу с ним говорить. Вот только когда это его останавливало?

— Варисса! — кричит он и стучит со всей дури. Я испуганно вжимаю голову в плечи. Еще немного, и весь крешейк будет в курсе разгорающегося скандала, но Ника это не смущает.

Грохот на время прекращается, и в комнате становится блаженно тихо. Я слышу стук собственного сердца, рука со стаканом ходит ходуном, расплескивая содержимое на пол и меня саму. Не успеваю всерьез понадеяться, что он поверил в мое отсутствие и ушел, как снаружи снова раздается голос, на этот раз гораздо более тихий и спокойный.

— Я ведь все равно открою эту чертову дверь… — звучит, как угроза, но меня уже ничто не сможет напугать. Пусть попробует. Отхожу подальше и усаживаюсь на кровать.

Свет в комнате гаснет и тут же вспыхивает снова. Вместе со скачком электричества сухо щелкает входной замок, и в проеме образуется щель — чуть приоткрывшись, дверь натыкается на преграду из мебели. Нисколько не сомневалась, что Ник сможет вывести из строя защиту от несанкционированного проникновения. Я всерьез полагаюсь на заграждения, но когда и кресло со стулом начинают сдвигаться внутрь, моя убежденность терпит сокрушительное фиаско. Он явно настроен решительно и не собирается отступать.

— Проваливай!

— Не раньше, чем мы поговорим…, - он наваливается на дверь плечом. Ругаясь, почем свет зря, шипя и проклиная неподъемную атлантийскую мебель, продирается внутрь, отвоевывая у каюты все новые и новые сантиметры пространства. Просовывает руку, хватается за один из парных светильников, висящих по обе стороны прохода и с удвоенной силой налегает на дверь. Я вздрагиваю, лампочка крякает и тухнет. Сразу становится темней.

Расширив проем сантиметров на сорок, Ник протискивается в каюту и переводит дух. Задвигает кресло обратно, изолировав нас обоих в спальне, и усаживается в него, закинув ногу на ногу. У него безумный и взъерошенный вид. На пару минут воцаряется тишина.

— И давно ты это спланировал? — спрашиваю я спокойным, бесцветным голосом.

Он смотрит на меня с безграничной усталостью.