Читаем Водный мир полностью

Я сбрасываю его руки и отхожу на шаг. В этот момент последние надежды терпят крах, и на душе становится спокойно.

— Тогда мне больше не о чем говорить с тобой. Уходи.

Он не трогается с места.

— Тогда уйду я, — разворачиваюсь и направляюсь к двери, размышляя, каким образом буду справляться с преградившим путь креслом.

— НЕТ!

Никель догоняет меня, и быстрее, чем я успеваю закричать или возмутиться, заключает в объятия. Кольцо рук сужается, превращая мое тело в глину, аморфную и податливую субстанцию. Воздух выходит из груди с жалобным свистом, ноги подгибаются. Он не дает осесть на пол, одной рукой держит за талию, другой крепко прижимает лицом к своему плечу. Нежно гладит по голове, и я сворачиваюсь в пружину, застывая в сладостно-тягостном ожидании.

Я знаю, что он сделает дальше. Секунды тянутся вечно, отдаваясь натужным битом во всем теле, ногти впиваются в его спину и скребут по прохладной гладкости костюма. Никель откидывает мои волосы в сторону и обхватывает шею ладонью, жестко, но осторожно надавливая пальцами с двух сторон, и сумасшедшее биение пульса оглушает нас. Сгибает пальцы и ведет рукой вдоль корней волос, оставляя на коже пять огненных, прошибающих до самой сердцевины линий.

Я распадаюсь на атомы, испускаю сама себя ослепительным светом. Заполняюсь всеобъемлющей, парализующей легкостью бытия.

Он дает мне передышку всего в пару секунд: отрывает руку и сжимает кулак, захватывая волосы на затылке и оттягивая голову назад. Я возвращаюсь из мира образов и беспричинной эйфории и дергаюсь от жжения в районе талии — транс-форма, любимое творение Никеля, нагревается под его ладонью. Прочная ткань плавится, словно бумага, распадаясь на волокна и превращаясь в жалкие лохмотья.

Наши взгляды встречаются, а затем Ник рывком срывает то, что раньше было моей курткой с майкой, и привлекает к себе. Я в последний раз хватаю ртом воздух, чтобы тут же забыть о необходимости дышать. Он проникает в меня, словно яд, проносится по сосудам серебристой молнией, подчиняя и возвышая, помогая вспомнить ни с чем не сравнимое ощущение единения со чтецом. Ощущение, когда по венам течет Никель.

12. Признание

Искусственный рассвет, проецируемый на окна каюты, разгоняет извечный мрак морских глубин. Красочная и оптимистичная картинка по ту сторону укрепленного стекла просто ложь и пыль в глаза — как и все остальное, с чем мне пришлось столкнуться в последнее время. Солнечные лучи щекочут лицо, вынуждая проснуться или отвернуться, спрятав голову под подушкой. Не хочется ни того и ни другого. Только и остается, что лежать, чувствуя, как солнце, словно фокусник из легендарного номера с девушкой в ящике, отпиливает от меня маленькие кусочки.

Никель ушел еще затемно, пока я пребывала в крепком, коматозном после вчерашних страстей, сне. Он оставил после себя следы погрома в комнате и душераздирающую пустоту — в кровати и в сердце. Я не знаю другого человека, который умел бы также виртуозно оббирать до ниточки в эмоциональном плане, создавая иллюзию насыщения: в процессе классно и хорошо, а после — хоть свет туши. Приходится собирать себя по кусочкам заново, хотя так и подмывает махнуть рукой и просто выбросить все на мусорку.

Я стараюсь не думать о нем, потому что любое воспоминание отзывается ноющей болью в груди. За время, что мы провели этой ночью, были и хорошие моменты — мгновения кристальной ясности и понимания происходящего, счастья, облегчения: проблески света и осознанности в бушующем море образов и наслаждения. Но поутру пришло похмелье и раскаяние. Разбитость во всем теле, апатия и медленно надвигающаяся с горизонта темнота. В каком-то смысле мне даже хуже, чем было вчера.

Я пока что не нашла в себе сил простить его. Мы так ничего не решили и ни о чем не договорились. Он пришел, когда захотел, и взял то, что считал нужным — как и всегда. А потом просто исчез. Ушел по-французски.

Почти силком стаскиваю себя с постели и долго умываюсь в надежде смыть следы недавних слез. Ищу транс-форму и с удивлением отмечаю — куртка, накануне превращенная в лохмотья, за ночь снова обрела прежний, нетронутый вид. Поднимаю ее и нежно глажу, прежде чем надеть.

Сколько у меня времени, прежде чем Салкас придет за костюмом для межмировых перемещений? Что бы там не решило между собой руководство, я буду бороться за транс-форму до последнего. Мои возможности почти ничем не ограничены: могу орать, истерить (начало уже положено), драться, попробовать публично утопиться… Благо, «держать лицо» и изображать нормальную больше не требуется.

Сколько бы я не практиковала отстраненность, подсознание снова и снова выталкивает из себя картинки случившегося. Может, оно хочет очиститься таким образом от чужого влияния. Сбросить наваждение, словно дурман, и вернуться к точке отсчета. Оно уже проделывало такое, когда я сбежала из Высотного города. Теперь у меня есть все шансы повторить болезненный опыт. Кто знает, сколько продлится экспедиция, в которой мне больше нет места? Быть может, в этот раз я сумею добраться аж до самого Суоми.

Перейти на страницу:

Все книги серии Иная

Похожие книги