Водоем: мистическая сага-трилогия. Часть 1. Погасшая звезда.

– Ну, может где-то на Западе и есть такие государства, но вот про наше я такого бы не сказала! – улыбнулась девушка.

– Всё верно, но согласись, что в идеале должно быть так: добро надо поощрять, зло – наказывать. Что же здесь необычного? – гнул свою линию юный чародей.

– Конечно-конечно, но все-таки меня что-то беспокоит… Но что?... – тут Лена задумалась, возвела очи к небу, которое уже стало из фиалково-синего превращаться в угольно-черное, а потом, наконец, отыскав нужную идею, выпалила: – Знаешь, меня, похоже, беспокоят твои слова о том, что дьявола нет. И еще я не совсем понимаю, кто такой Воланд. А когда чего-то не понимаешь, тогда чувствуешь себя неуверенно, испытываешь душевный дискомфорт, и он мучит, саднит словно рана от ожога…

– Хорошо, Лена. Я тебе, конечно, не могу открыть всего. Но про дьявола расскажу, правда, рассказ этот долгий, так что запасись терпением, а я пока организую ужин. Проголодалась, небось? – лукаво поинтересовался маг, предвидя очевидный одобрительный ответ.

– Спрашиваешь! Опять будем пить вино?

– Конечно! Как же без него, Леночка! А закусывать будем фруктами. Ты какие больше любишь?

– Какие? Да, всякие, но больше всего, пожалуй, виноград, но только без косточек, и еще, наверное, персики.

– Что ж, желание дамы – закон! – и вновь Загрей звонко свистнул, и через минуту появился тот же прелестный юноша с очередной бутылкой заморского вина и огромным блюдом, устланным гроздьями киш-миша поверх крупных бело-розовых персиков сорта «Белый лебедь».

И пока Лена допивала первый бокал вина и вкушала амброзию персиковой мякоти, глядя в чернеющее звездное небо, Загрей с интонацией таинственности и необычайной важности, придавая каждому слову торжественность и объемность, начал свой рассказ.

ЛЕГЕНДА О ДЬЯВОЛЕ, РАСКАЗАННАЯ

МАГОМ ПО ИМЕНИ ЗАГРЕЙ

«Это очень древняя легенда, настолько древняя, что память о ней давно стерлась в сердцах людей. Но несмотря на это, история эта не только поучительна, но и основана на реальных событиях, так что это даже и не легенда в подлинном смысле слова, а почти быль, лишь немного искаженная, слегка подретушированная пылью веков, пронесшихся над нею словно стая птиц и, конечно, оставивших на её теле следы своих крыльев и когтей.

Итак, слушай же! В стародавние времена, когда люди жили простой первобытной жизнью среди густых лесов и живописных гор, обильно населенных дичью и всякой живностью, когда основывали свои селения по берегам чистейших озер и полноводных рек, кишащих рыбой и прочей снедью, когда не было ни городов, ни письменности, ни государств с их многотысячными армиями, безжалостными судами и полицией, с тюрьмами, налогами и корыстными чиновниками, когда быть бедным было не стыдно, а богатым – не особенно почетно, однажды в одно совсем немаленькое селение явился некий человек. Был он одет в похожее на балахон черное длинное одеяние, отличное от одежды жителей тех мест и определенно выдававшее в нем чужеземца. На плече у него висела дорожная кожаная сумка, волосы были коротко стриженые, борода отсутствовала, а на вид ему было лет тридцать – не больше.

Не успел он дойти до главной площади, на которой сельчане обычно проводили сходы-собрания, как его плотным кольцом окружили стар и млад – добрая половина жителей деревни высыпала на улицу, чтобы поглазеть на таинственного пришельца.

– Кто ты, человече? Зачем пришел? С чем пожаловал? – приступил к настороженному допросу старший из старейшин – высокий и прямой седовласый бородач лет семидесяти.

– Я – странник, – представился чужеземец, – хожу по свету, чтобы посмотреть мир, узнать новое и самому дать свет знаний тем, кто меня принимает с добром и радушием.

– Знание знанию рознь, – отвечал ему старик. – Одни знания полезны, несут добро и даруют счастье, другие же, напротив, вредны и губительны. Согласись, что одно дело – владеть светлым искусством возрождения и приумножения жизни, и совсем другое – обладать темным ведением сеяния смерти и вражды?!

– Осмелюсь возразить тебе, старче, – не соглашался пришелец. – Деление на Свет и Тень – плод отвлеченной мысли. Реальность же сплошь соткана из полутонов, и то, что одному сегодня кажется черным, завтра ему же может показаться серым, а послезавтра и вовсе белым!

– Нет, чужестранец, добро – всегда добро, а зло – всегда зло, – не унимался старик. – Неужели ты согласишься с тем, что умение умервщлять ничем не лучше искусства оживлять?

– Ты прав, владыка, – внезапно, к радостному удивлению толпы, согласился чужестранец. – Это – разные искусства, очень разные. Но я не стал бы утверждать, что одно лучше, а другое – хуже. Скорее, первое проще, много проще, чем второе. Но я пришел сюда не для философских бесед, я пришел для дела!

– Что ж, давай поговорим о деле, – согласился старейшина. – Но учти, что наш спор не закончен. Итак, каким ремеслом владеешь ты, иноземец, какую пользу можешь принести нам?