Водоем: мистическая сага-трилогия. Часть 1. Погасшая звезда.

– Что ж, получайте теперь последнее задание, но выполнять вы его будете самостоятельно, – объявил, наконец, чужестранец. – Вам надо до полудня собрать как можно больше крылышек бабочек, именно крылышек, а не самих бабочек. И ровно в полдень я вас здесь жду: мы подведем итоги выполнения этого задания, а потом я проведу первый урок. Мы с вами будем заниматься еще неделю, и по ее завершении я объявлю, кто останется у меня в школе. Но сразу хочу предупредить, что я не смогу оставить более трех учеников и, конечно, выберу самых достойных, наиболее талантливых, тех, кто проявит себя лучше других. Ну, а теперь в путь за крыльями…»

– Какое-то странное это третье задание, – вставила реплику Кострова в плавно лившийся рассказ Загрея, а затем с легким недоуменным возмущением продолжила. – Ну, зачем ему эти крылья? Что это дает? Неужели умение ловить бабочек имеет такое важное значение для медицины? Или же из этих крыльев он делал какое-то лекарство?

– Увы, не знаю, – посетовал маг. – Я ведь просто передаю легенду! Может, пройдя сквозь столетия, рассказ изменился, а на самом деле было иное задание, более ясное и понятное, но как теперь узнать, что было в реальности?

– М-да, очень может быть. Ну, итак, что же потом? – с нетерпением вопросила Лена.

«Как только солнце достигло зенита, – заговорил Загрей, – врачеватель пригласил пришедших учеников рассесться в саду под деревьями, а сам встал за наскоро сколоченный небольшой столик. Конечно, они стали требовать, чтобы учитель проверил выполнение третьего задания – им не терпелось узнать, кто же насобирал больше всех крыльев этих несчастных бабочек, кто оказался самым ловким и проворным ловцом насекомых. Но лекарь, к неудовольствию собравшихся, предложил сначала прослушать лекцию, а итоги третьего задания подвести уже после неё. Не без труда ему удалось угомонить недовольных учеников и добиться тишины, и когда он уже был готов объявить тему занятия, как сзади, за спиной, услышал шорох и чье-то неровное дыхание… Это был еще один, опоздавший волонтер, которого не было утром. Но самое удивительное, что этим новым кандидатом оказалась девушка, совсем юная, ещё подросток. И хотя она была коротко острижена, но мягкий овал лица, тонкая длинная шея, и, конечно же, одежда – длинный белый сарафан, обшлаги рукавов и подол которого были украшены пестрой цветастой каймой, – всё это не оставляло сомнений в её половой принадлежности.

– Простите, господин, – мягко, негромко, но уверенно произнесла запыхавшаяся девушка, – я не могла быть утром из-за неотложных домашних дел, но… – тут она сделала паузу, чтобы перевести дух, и продолжила: – Я хочу быть вашей ученицей!

– Увы, вынужден вас огорчить, барышня, но прием в школу окончен. К сожалению, вы опоздали! – спокойно ответил чужестранец.

– Неужели? – удивленно вздернула брови девушка.

– К сожалению, да… – подтвердил свой вердикт лекарь.

– И вы не дадите мне шанса, даже самой маленькой надежды? – не собираясь сдаваться, не отступалась девушка.

– Надежды?... А вы уверены, что хотите быть врачом, что сможете им быть?

– Да! Это моя мечта с детства!

– С детства? – с лукавой улыбкой взглянул на нее целитель. – Что ж, это меняет дело… Раз так, тогда раздевайтесь донага и залезайте вот сюда – на стол! – повелительно произнес врач и настойчиво постучал ладонью по крышке стола, в душе же тайно надеясь, что девушка откажется и быстренько ретируется.

– Но я же женщина и… Это неправильно… Это стыдно… Но раз другого выхода нет и вы настаиваете…– смущенно, опешив от такого постыдного задания, отвечала она, надеясь, что все это шутка, недоразумение.

– Да, сударыня, настаиваю! – жестоко подтвердил лекарь, не оставив девушке выхода.

– Извольте… Как угодно… – обретая ненадолго утраченный кураж, согласилась девушка и тут же жестко добавила: – Но если вы меня обманете, если не примите в ученики, то учтите, за меня есть кому заступиться!

Ученики, до того молча слушавшие беседу, зароптали, пришли в движение, и кто-то сказал:

– Не бойтесь, учитель, она – сирота!

Другой голос тут же уточнил:

– Она – подкидыш! Живет с больной бабулей, да и та ей не родная! – и парни почти в один голос дружно засмеялись.

– Неправда! – громко запротестовала девушка. – Я не подкидыш! А бабушка мне родная! – и глаза её заблестели хрусталиками наворачивающихся слёз.

– Я охотно верю тебе, – поспешил успокоить её учитель. – Итак… – и он жестом, не допускающим дальнейших обсуждений, напомнил про свое требование, указав на плоскость стола…»

– Мне кажется, это очень жестоко! Заставить девушку раздеваться на глазах двух десятков мужчин! Не ожидала такого от него! – словно очнувшись от легкого наркоза, тревожно проговорила Лена.

– О, да, жестоко! Верно! Но… ты забываешь, что профессия врача требует бесстрашия, и лучше сразу проверить наличие этого качества… – парировал Загрей.

– Все равно жестоко. Можно было бы придумать иное, более щадящее испытание.

– Может быть, но у лекаря, видимо, не было времени, чтобы успеть его придумать…

– Что-то твой герой стал меня разочаровывать. Я была о нем более высокого мнения!