Водомерка

– Я сразу сказала, что вода – не моя стихия. Но я благодарна тебе за веру в меня. Ты прав, сегодня Ирландия вступает в новую эпоху. Я всегда знала, что справедливость – это то, что движет нашу страну вперед, и рада, что не ошиблась. Он выглядит по-настоящему счастливым, – она улыбнулась, глядя на трибуну, где внучка мистера О’Фаррелла пыталась отвязать шарик от стула деда.

– Ты тоже, Сьюзан. Ты тоже! – Гаррет подмигнул ей, увидев, как к ним приближается Ирвин.

Мужчины обменялись рукопожатиями.

– Ну что, все готово, можно начинать? – произнес сержант.

– Сегодня я только зритель, – сказала Сьюзан, но все же махнула рукой, подавая сигнал стоящей у сцены матери с микрофоном.

– Астор очень гармонично смотрится на сцене, – произнес Ирвин.

Сьюзан согласно кивнула, разглядывая издалека строгий костюм, в нагрудном кармашке которого белел нежный лепесток – кружевной платочек, в котором она все же сумела соединить все элементы.

Астор ничто не может сломить. До последних дней своей жизни мама будет держать голову высоко и с уверенностью встречать новый день. Этим можно только восхищаться! Даже бедняга Дуглас при всем своем корыстолюбии остался предан ей до конца, сумев сберечь ее имя, не запятнать его.

Раздался гудок, и несколько десятков спортсменов подошли к кромке воды, неистово работая мышцами, лишь на первый взгляд хаотично, но в каждом движении улавливалась точность и выверенность, выработанная долгими годами тренировок. Толпа оживилась и вскоре, образуя полукруг, совсем скрыла спортсменов из виду, знаменуя начало торжественного заплыва.

– Ты могла бы быть среди них, – проговорил Ирвин, приобняв ее за плечи, когда они присоединились к остальным зрителям и глядели, как, вспенивая воду, работают десятки рук. Округлые цветные шапочки, словно головки английских булавок, воткнутых в темно-синее полотно, удалялись прочь, к указанной точке. За ними, следуя поодаль, двигался под мерный шум мотора спасательный катер, следящий за состоянием пловцов.

– Все-таки я не сумела переступить себя. Хотя теперь, видя их энтузиазм, я жалею.

– Ничего. Может, когда-нибудь…

– Но зато я могу вот что, – ответила Сьюзан и, закатив брючины, вошла в воду по самые колени.

– Для тебя это уже большой подвиг!

С губ Сьюзан уже готовы были слететь слова, но она запнулась. Ей пришлось бы перекрикивать гомон толпы, а то, что она хотела сказать, было не предназначено для чужих ушей. Ирвин, уловив ее порыв, пристально посмотрел на нее и, улыбнувшись, одними губами проговорил: «Я знаю».

Он правда знал? Неужели его сердце настолько великодушно, что он смог пойти против закона и не выдать ее мать, не назвать ее имя в качестве фигуранта по делу о промышленном шпионаже, которое вскрыло махинации более чем в десятке ирландских фармацевтических компаний? Неужели он и вправду сумел переступить через служебную выучку и рискнуть своей профессией, долгом, репутацией, в конце концов, и сохранить свободу Астор? Не потому, что мать – и ее посредник, Дуглас Григ, – лишь верхушка айсберга дела, в котором оказались замешаны люди куда менее порядочные и более высокопоставленные. А потому, что он решил сделать это ради нее. Как и дело Питера Бергманна, которое он тоже не бросил, хотя все вокруг подталкивало к этому. Дело, которым он, как и Сьюзан, занимался вечерами, после изматывающей службы, сопоставляя факты и засыпая от усталости. Все это и правда было ради нее?

Да, именно так, и блестевшее на ее руке, скрепляющее узы взаимного доверия кольцо было тому подтверждением.

– Мисс Уолш? – услышала она женский голос и, обернувшись, увидела, как, отделившись от толпы, к ней приближается менеджер по персоналу радиостанции «Слайго-гоу». – Здравствуйте.

– Добрый день, Арин.

– Я так рада вас видеть! Все, что вы и ваша мать смогли организовать, так много значит для всех нас – амнистия, подумать только! – ее улыбка ширилась на глазах. – Наше руководство потрясено вашим неравнодушием и настойчивостью. Вы смогли довести до конца такое сложное дело в масштабах не города, но страны! Мы не можем припомнить ничего подобного.

– Спасибо.

– Наша вина, только наша, что мы не сумели до конца осознать ваш потенциал. Вы невероятная, Сьюзан, настоящий журналист, не сдались несмотря ни на что!

– Это было не так уж сложно.

– В общем, мы посовещались, – она хихикнула, – и решили, что сделаем вам предложение, от которого вы не сможете отказаться. Мы хотим предложить вам собственную программу, в которой вы будете освещать те события, которые интересны лично вам. Никаких рамок, медиапланов и ограничений. Только Сьюзан Уолш и ее истории. Истории, которые она сама захочет рассказать. Что думаете?

– Боюсь, что вынуждена отказаться. Я уже полгода работаю в городском отделении Гарда Шихана и вполне довольна своим статусом.

– Надо же, нужно было обратиться к вам раньше, – теперь улыбка Арин проделывала обратный путь, меркла и съеживалась, пока совсем не схлопнулась.

Сьюзан пожала плечами.

– Мне жаль.

– Что ж, если передумаете…

Когда Арин отошла, с недоверием обернувшись напоследок, Ирвин, рассмеялся:

– Ну и лицо у нее было.