Водонапорная башня

Вдали уже показались многолетние сосны старого кладбища и высокие трибуны на краю футбольного поля за ним. Мы свернули с дороги и пошли по траве вдоль забора кладбища. Болтовня Элен и цокот ее каблучков стихли. Она обвила руку Антона, и прижалась к нему всем телом. Округу освещал одинокий фонарь на покосившемся столбе возле калитки у забора. Его тусклый желтый свет указывал нам на то, на что мы старались не смотреть, и о чем мы старались не думать. Мохнатые кочки осоки торчали меж прутьев забора, а поверх прутьев – маковки кладбищенских памятников. На тех, что повыше, можно было различить даты и увидеть на оттисках фотографий лица. Немая толпа обитателей этого печального места, казалось, знала что-то, чего не знали мы, и провожала нас пристальным взглядом в непроглядную темную ночь.

– Хватит красться сзади, Кэт, иди сюда! – нервно вскрикнула Элен, когда я нечаянно наступила на сухую ветку, и та с хрустом сломалась.

Я прибавила шагу и поравнялась с ними.

– Давайте сядем на самый верх, оттуда будет красивый вид на поле, – сказала я и побежала к трибунам.

Я забралась на самый верхний ряд. Длинная лавка была покрыта пылью и сухими сосновыми иголками. Я очистила место для всех троих и, сев с краю, огляделась. Сверху, как на ладони, было видно поле, близстоящие домишки с огородами, а также порувшевшуюся кирпичную стену старой школы. Элен стояла посередине поля, обнимая бутылки с алкоголем, а Антон висел на футбольных воротах. Обеими руками он держался за широкую трубу над головой, и, подтягивая себя к ней, смешно выдвигал нижнюю челюсть. Подтянувшись, он свободно повисал в воздухе, а спустя какие-то секунды, проделывал это еще раз. Его лицо опять кривилось от натуги, а подбородок выдвигался, как ящик комода. Высокие острые каблучки Элен были воткнуты в мягкую траву, а ее напряженные ножки, подобно ножкам циркуля, собирались описать окружность.

– Антон, ты еще долго там? – громко и капризно выговаривала она.

– Иду! Последний раз!

С этими словами он взмыл вверх и разжал вспухшие, побелевшие от натуги, руки.

– Двадцать! Элен! Двадцать раз! – крикнул он, когда приземлился на ноги.

Элен провернулась на каблучке и обиженно зашагала в мою сторону. Я вскочила и, подняв руки вверх, захлопала в ладоши сильно так, что они загорели и зачесались.

– Уху! Уху! – ликовала я и продолжала хлопать.

Антон посмотрел в мою сторону, затем склонил голову и присел в глубоком реверансе. Элен тоже посмотрела на меня и своим острым сверлящим взглядом приказала мне смолкнуть и сесть. Я шлепнулась на лавку и, опустив руки, почувствовала укол булавки подмышкой.

– “Как конвоиры, стерегут каждое мое движение. Впредь мне следует быть сдержанней”, – подумала я и застегнула булавку.

Спустя какой-то час Элен уже была на середине второй банки своего джина-тоника и пути к губам Антона. Я ковыряла осколком стекла угол деревянной скамейки, а она, положив голову на Антоново плечо, писала пальцем что-то невидимое на его коленях.

– “П-о-д”? – гадал Антон.

– Да, нет же, следи за пальцем, – с хмельной тягучестью в голосе говорила Элен и хихикала.

– “Пэээ”, – тянул Антон, – “ооо”, потом “ууу”.

– Да, где “у”– то? Это не “у”. Еще раз смотри!

Элен снова ткнула пальцем в ногу Антона и повела им по дуге.

– Говорю же – это буква “у”! – настаивал тот.

– Да нет!

– Я не понимаю, что ты хочешь, Элен. Какая-то глупая игра! Просто скажи!

– Поцелуй! Она хочет поцелуй! – не выдержав, громко сказала я.

– Кэт! Ты у меня дома получишь! – резко ответила Элен и шлепнула меня по спине.

– Что? Прям здесь? Но мы же не одни! – смутился Антон.

– Это ты о Кэт? Все в порядке, она не станет за нами подглядывать, да ведь, Кэт?

Я ничего не ответила, а только наморщила лоб и еще ниже склонила голову над лавкой. Все трое замолчали и стали дожидаться момента, когда выпитый алкоголь не только сообщит членам подвижность, но и принесет в голову смелые неловкие мысли.

– У тебя есть девушка, Антон, – спросила Элен, когда правильный момент настал.

– Нет, – ответил он.

– А была? – незамедлительно последовал второй вопрос.

– Конечно, была.

– А почему “конечно”? – хитро с улыбкой снова спросила Элен.

Антон тоже улыбнулся и, прищурившись, посмотрел вдаль.

– А “конечно”, потому что не вижу ничего особенного в том, чтобы интересоваться девчонками в семнадцать лет. Это нормально!

– Ааа, – протянула Элен, – значит – ты нормальный.

– Стараюсь им быть, – ответил он и широко улыбнулся.

Элен повернула ко мне голову и, глядя мне прямо в глаза, продолжила свой разговор с еще большей иронией.

– А сколько девушек у тебя было, если не секрет?

– Зачем тебе это знать, Элен? – спросил Антон и тоже посмотрел в мою сторону.

Элен еще на несколько секунд задержала свой колкий взгляд на мне а затем ответила:

– Просто некоторые считают тебя особенным, вот я и решила узнать.

Я перестала дышать и растерянно зашалила глазами.

– Я? Особенный? Я самый обычный! – воскликнул Антон и рассмеялся.

– Вот и прекрасно! Я так и думала! – добавила Элен и тоже засмеялась.