Водоворот судьбы. Платон и Дарья

В эту ночь у них все было последним: последний взгляд, последнее слово, последняя мысль, последний страх перед смертью и последняя минута жизни. Хоть и горькой была жизнь Романовых последнее время, но с жизнью им все же прощаться не хотелось. Но, увы, судьба захлопнула перед ними двери жизни. Жизненный круг замкнулся. Наступил конец всем сомнениям.

Глаза у стрелков загорелись лютой злобой. Юровский выхватил кольт, выкинул руку вперед и начал судорожно нажимать курок. Расстрельная команда открыла по узникам бешеную стрельбу из револьверов. Выстрелы ударили так громко, что в ушах зазвенело.

Матвей Васильев кинулся закрывать великую княжну Марию. Она была самой красивой среди сестер и очень нравилась ему. Но пули пролетели сквозь него как мелкое просо через решето. Храбрость молодого человека ничего не значила.

— Какой бог мог допустить это преступление? — пронеслась мысль в голове Матвея.

— А вот что, вот что, — в черных глазах Якова Юровского запрыгало злое беспощадное пламя. Его лицо исказилось в страшной гримасе.

Бывший царь упал навзничь с последней мыслью, что он никого не предал и что он остался верен всем сердцем своей Родине, своей семье и своим предкам. Хотя это досталось ему слишком высокой ценой. Жизнь сгорела, прошлое заволоклось непроницаемой дымкой.

Мать бросилась закрывать сына своим телом. Возникла бестолковая путаная стрельба. Пули роями запели в воздухе. Возник невероятный грохот и шум. По комнате заметался и не находил выхода женский визг. Крики отчаяния разорвали воздух на части. Комната наполнилась густым пороховым дымом. Кругом повисли жуткие вопли, ужасный стон и вой. Стрельба продолжалась беспрерывно. Сполз по стене доктор, упал камердинер, рухнул на колени повар. Дико крича, отскочила в угол высокая Демидова, прикрываясь пуховыми подушками. Метнулись, присели у стены раненые Татьяна Николаевна и Мария Николаевна. Сестры закричали, вцепившись друг в друга. Лицо Анастасии мучительно перекосилось от страха.

— Не убивайте меня! Я всего лишь служанка! — в отчаянии закричала Демидова.

Она безумно замотала головой и жутко пронзительно завизжала. Темнота содрогнулась от ужаса, но только не сердца расстрельной команды. Здесь никто никого не собирался жалеть. Уже пули остыли, а стрелки продолжили, разгорячено бесноваться. Караульные, беспрестанно жали на курки. Пули рикошетили от стен. Одному солдату отстрелянный патрон залетел за воротник, и он нелепо закричал.

— Довольно! Прекратить стрельбу! — пригибаясь, крикнул Юровский.

Выстрелы смолкли. На стуле застонал раненный цесаревич. Великие княжны Татьяна и Мария, мучаясь, скорчились у стены. Матвей, кинувшийся на помощь, бессильно опустился на пол. Ему совершенно не хотелось двигаться, он лишь страстно хотел перестать чувствовать боль, щедро разлитую вокруг. Как после стольких выстрелов они еще остались живыми? Матвей Васильев схватился за лицо обеими руками. Боже мой, на это невозможно было смотреть. Матвей увидел, что в эту жуткую ночь все законы человечества были отброшены в доисторические времена. На дворе будто стоял не двадцатый век, а мрачное средневековье. Будто бы и не было никакого развития человечества. Будто бы это произошло в диком племени. Будто это творилось не на Земле. Кажется, что даже древний предок был не способен на такое злодеяние. Наверное, даже они жили по каким-то установленным правилам и законам.

“Что же вы натворили негодяи? — простонал Матвей Васильев. — Как вы могли поступить так? Чем они могли провиниться перед вами? За что вы предали их смерти? Как Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия и Алексей помешали вашему счастью? Убив их, вы счастливее стали?”

Яков судорожно засунул в горячий кольт новые патроны.

— Добивайте!

Сквозь пороховой дым просветлилось мертвенно-бледное лицо царевича. Никулин сделал вперед два шага и разредил в Алексея все патроны из револьвера. Мальчик сполз со стула в ноги отца. Татьяна и Мария возле стены крепко обнялись. У Демидовой обильно потекли по лицу слезы.

— Не убивайте. Я хочу жить! — умоляла она, глядя широко расширенными глазами на подходящего стрелка, но тот с размаху ударил штыком и девушка, схватившись за ствол винтовки обеими руками, жалобно простонала: — За что?

Из прекрасных глаз Татьяны и Марии брызнули слезы. Сестры, прикрыв головы руками, отчаянно заплакали. Им стало страшно как никогда. Прощаясь, они не смогли разглядеть друг друга сквозь слезы.

Из мучительного кошмара семью вырвала смерть. Романовы разметались по комнате в жалких позах. Пронзительно завыла собачка. Ермаков проткнул ее штыком и бросил в дальний угол комнаты, а потом, скользя сапогами по залитому кровью полу, прошел мимо всех жертв и добил их тупым штыком. В тесной комнате глухо прозвучали одиночные выстрелы. Души Романовых бесшумными тенями пронеслись мимо Матвея Васильева и исчезли в лунной мгле.