Воды Клайда

РУСАЛКА

Мой лорд, нам судьба угрожает бедой,
Мне страшно, мне больно в груди.
Поедешь над омутом, тихой водой,
На юных девиц не гляди».

«О леди, мне женские страхи смешны,
Сдержи недостойную речь.
Того, кто пленен красотою жены,
Другая не может увлечь».

Он лихо вскочил на гнедого коня,
Послушного крепкой узде.
Он берегом ехал, кольчугой звеня,
И русалку увидел в воде.

«Я вижу, в реке ты полощешься всласть,
Купаешь и моешь шелка».
«Мой рыцарь, ко мне, я тебя заждалась,
Моя кожа белей молока».

И только ступил он в речную волну
И белой коснулся руки,
Навеки забыл он и дом, и жену
Под шорох и шепот реки.

«О горе мне, горе, попался я в сеть.
Что сталось с моей головой!»
«Теперь голова твоя будет болеть
До самой доски гробовой.

Ты острым ножом от рубашки моей
Кусок подлиннее отрежь,
Вокруг головы обмотай поплотней,
Так будешь и весел, и свеж».

Ножом отхватил он рубашки кусок
И лоб обвязал, как умел,
Но тяжкого стона сдержать он не мог
И сделался бледен как мел.

«Сильнее, сильнее болит голова,
Я боль не могу одолеть».
«Пока не взойдет над могилой трава,
Голова твоя будет болеть».

Решил он мечом рассчитаться сполна,
Но вспенил напрасно волну:
Рыбой речной обернулась она
И круто ушла в глубину.

Он медленно сел на гнедого коня
И шагом поехал домой.
С седла возле замка, молчанье храня,
Сошел он в печали немой.

«О леди, не нужно служанок и слуг,
Меня уложи отдохнуть,
А я разогну мой охотничий лук:
Мне вовеки его не согнуть».

Она отослала служанок и слуг,
И прежде, чем лечь отдохнуть,
Он сам разогнул свой охотничий лук,
Чтобы больше его не согнуть.

Старый плащ