Воды текут, берега остаются

— Ведь верно! Хе-хе-хе! — засмеялся Канай Извай, растопырил пальцы, потом сжал их в кулак. — Само начальство его вот так возьмет. И мы ни при чем! Очень хорошо ты придумал, брат Ороспай.

Осень наступила неожиданно. В конце августа, когда еще не приступали к копке картофеля и на полях кое-где виднелись невывезенные копны, начались дожди. Из-за дождей работа на полях затянулась, поэтому занятия в школе начались в этом году позже — двенадцатого сентября.

Канай Извай решил приступить к исполнению задуманного плана в первый же день учебы в школе. Жена еще до рассвета ушла в поле, дома остались они с сыном вдвоем.

Веденей собрал свою холщовую сумку, положил в нее учебники, тетради, кусок хлеба.

— В школу собираешься, сынок? — подойдя к сыну, спросил Канай Извай.

— В школу, — настороженно ответил Веденей. В вопросе отца он почувствовал какой-то подвох.

— Так, так, — пристально глядя в глаза сыну тяжелым взглядом, продолжал Канай Извай. — А про свой грех забыл!

— Какой грех?

— Значит, забыл, — сказал Канай Извай. — Я тебе напомню. Грех надо искупить.

Веденей отшатнулся, думая, что отец опять будет его бить. Он схватил сумку и попытался проскользнуть к двери, но Канай Извай преградил ему дорогу, схватил за плечо цепкими твердыми пальцами.

— Отец, пусти! Я на урок опоздаю! — Голос мальчика дрожал.

Но Канай Извай крепко держал его.

— Велик твой грех: ты предал отца. Сегодня снился мне сон, будто ты строишь мне новый дом. А дом, увиденный во сне, — это могила. Видать, сынок, ты еще не раскаялся в совершенном грехе, не замолил его перед богом. Поэтому должен я тебя наказать. Полезай в подпол, посиди в темноте день-другой, пока дьявол не отступится от твоей души. — Канай Извай говорил это и подталкивал сына к дверце, ведущей в подпол.

— Отец, пусти в школу! Пожалей, родненький!.. — молил Веденей.

— Делай, что приказываю, — зло сказал Канай Извай. — Ну, лезь в подпол!

Веденей, плача, поднял дверцу, спустился вниз. Канай Извай захлопнул дверцу, поставил на нее сундук, чтобы Веденей не мог открыть ее изнутри, и вышел из избы.

Веденей сначала попробовал открыть дверцу, она не поддавалась. Вдоволь наплакавшись, он стал думать, как бы выбраться из подпола. «Видно, придется сидеть до вечера, пока мать не вернется с поля», — решил он, но тут вспомнил, что из подпола есть отверстие на улицу, оставленное для того, чтобы проходил воздух. Отверстие было закрыто снаружи прислоненными к стене досками. Веденей повалил доски и выбрался на волю. Он подхватил сумку и со всех ног пустился в школу.

Между тем в школе, как обычно, новый учебный год начался с молебна.

Потом Вениамин Федорович поздравил учеников с началом занятий, и ребята пошли по классам.

Вениамин Федорович заметил, что среди учеников пятого класса нет Веденея.

— Где Изваев? — спросил учитель. — Ты не знаешь, Прокопьев?

— Не знаю, — ответил Эчук.

— А ты, Асмелык?

— Я тоже не знаю.

— Странно, — проговорил Вениамин Федорович. — Надо будет после уроков зайти к нему. Может, заболел?

— Вчера вечером был здоров, я его видел, — сказал Васли.

— Да, странно, странно, — повторил Вениамин Федорович.

Но когда все уже разошлись по классам и Вениамин Федорович направился в свой кабинет, вдруг прибежал Веденей, растрепанный, запыхавшийся. Он остановился перед Вениамином Федоровичем.

— Иди на урок. Потом объяснишь, почему опоздал, — сказал ему учитель.

Веденей побежал в класс.

Немного погодя дверь школы распахнулась со стуком, и в сенях послышались громкие крики.

Вениамин Федорович вышел из своего кабинета в сени и увидел Каная Извая и Ороспая.

— Куда дел моего сына? — бросился Канай Извай с громким криком к учителю. — Куда Веденея дел, спрашиваю? Мало того, что ты нашу веру оскорбляешь, детей наших губить начал!

Канай Извай стучит об пол кленовой палкой, а старый карт хватает его за руку, останавливает и при этом приговаривает сладким елейным голосом:

— Брат Извай, погоди, грех перед богом так разговаривать с людьми. Хоть русский учитель не нашей веры, но он верит в своего бога, к тому же ученый человек, ты объясни ему спокойно, потихоньку, он лучше поймет тебя.

— Где мой сын? Куда ты дел Веденея? — не успокаиваясь, выкрикивает Канай Извай.

— Успокойся, Извай Канаевич, твой сын в классе, на уроке, — громко и четко выговаривая каждое слово, ответил Вениамин Федорович.

— Как на уроке? — опешил Канай Извай и растерянно поглядел на Ороспая.

— На каком уроке? — так же растерянно переспросил старый карт.

— Да, да, на уроке, — спокойно ответил Вениамин Федорович.

— Врешь! — закричал Канай Извай. — Врешь, учитель!

— Может, правда — на уроке? — подозрительно глядя на Каная Извая, проговорил карт Ороспай.

— Не может быть, не может быть, — твердил Канай Извай.

— Пойдем в класс, своими глазами увидишь своего сына, — сказал Вениамин Федорович.

— Нет, нет, — замахал руками Ороспай. — В школе — и хорошо, а то вот братец Извай прибежал ко мне, говорит: «Сын пропал». Я ему говорю: «В школу, наверное, пошел». А братец Извай говорит: «Я мимо школы шел, не видал его. Пришел домой, тоже нет. Видать, в школе с ним что-то случилось».