«Военная анархия» в Римской империи

торов и начале постройки римской стены, он пишет далее, что в это время (ката tovtov /póvov) задумали свои мятежи Септимий, Урбан и Домициан. О двух первых ничего, кроме сказанного в этих сообщениях автора «Эпитомы» и Зосима, неизвестно. Что же касается Домициана, то, возможно, это был тот полководец (dux), который под командованием Авреола сражался в Далмации против Макриана и разгромил его (SHA Gal. 2,6-7; Trig. tyr. 12,14; 13,3). В Галлии были выпущены монеты от имени императора Г. Домициана⁹⁹⁶. Их связывают с Домицианом, упомянутым Зосимом, и поэтому полагают, что тот провозгласил себя императором в Галлии⁹⁹⁷. Но в 27 Г г. Галлия (по крайней мере, большая ее часть) еще находилась под властью не Аврелиана, а Тетрика. Так что или Домициан выступил против Тетрика, что противоречит сообщению Зосима, или его мятеж относился к более позднему времени. В последнем случае надо признать, что выражение ката toûtov xpóvov относится не конкретно ко времени заговора сенаторов, а вообще к правлению Аврелиана.

Таким образом, говорить о попытках узурпаций непосредственно во время или вскоре после кампании Аврелиана против германцев в Италии нельзя, хотя и отрицать, что Септимий или Урбан выступили именно тогда, тоже невозможно. Связь же мятежей и заговоров в сенате с этой кампанией несомненна. Уход основных войск из Италии сделал эту страну беззащитной и возродил в памяти ужас германского вторжения при Галл иене (SHA Aur. 18, 4), когда Рим был спасен лишь благодаря энергии сената. Но теперь у сената уже не было таких возможностей. Тем не менее обстоятельства казались благоприятными для взятия реванша за вынужденное самоубийство Квинтилла⁹⁹⁸. Но реальной силой в этой ситуации могла быть только римская толпа. По-видимому, она и была возбуждена частью сената. Мы не знаем ни хода, ни результата этих волнений. Определение ingentes говорит о размахе волнений. Все это могло быть результатом заговора (ЁлфоиХф сенаторов, о котором говорит Зосим.

Аврелиан, жестоко подавив мятеж монетчиков, использовал все эти события для расправы с сенатской оппозицией. Размах репрессий неизвестен. Евтропий пишет о многих знатных людях (plurimos nobiles), а «Флавий Вописк» и Зосим — о некоторых (nonnuli, uvœv) сенаторах. При этом биограф Аврелиана говорит о легковесности обвинений, предъявляемых этим сенаторам на основании доноса лишь

одного свидетеля. Интересно заметить, что в заслугу Аврелиана тот же биограф (SHA Aur. 39, 3) и Аврелий Виктор (Ces. 35, 7) ставят отказ от доносчиков и даже их наказание. Но это, видимо, не распространялось на случаи, когда затрагивались политические интересы императора. Разгром оппозиции, происшедший в первой половине 271 г.⁹⁹⁹, расчистил Аврелиану путь к продвижению автократии.

Аврелиан не только жестко подавлял всякую оппозицию, но и стремился уничтожить ее духовную составляющую. Если в сенате никакой идеологической оппозиции, подобной стоической оппозиции при Нероне и Веспасиане, уже давно не было, то на Востоке дело обстояло иначе. Ближайшим советником Зенобии являлся видный философ неоплатоновской школы Кассий Лонгин. Ранее он возглавлял Академию в Афинах, но затем предпочел уехать в Пальмиру по приглашению Зенобии, дабы руководить изучением ею греческой литературы (SHA Aur. 30, 3). Когда точно и по какой причине Лонгин оставил Афины и переехал в Пальмиру, сказать трудно. Во всяком случае это едва ли было связано с якобы гонением на неоплатоников после убийства Галлиена, который этим философам всячески покровительствовал. Ведь и после гибели Галлиена неоплатоники спокойно действовали в Риме. Может быть, такое решение Лонгин принял из-за постоянной угрозы варварских нашествий на Грецию, надеясь в мощной и культурной Пальмире найти спокойный приют. И произошло это, вероятно, в последние годы царствования Одената¹⁰⁰⁰. Лонгин явно сблизился с царицей и стал, возможно, ее секретарем ab epistolis Graecis¹⁰⁰¹*’. Но его деятельность явно выходила за рамки и учительской, и секретарской сферы. Видимо, именно Лонгин, сам будучи по крайней мере с материнской стороны сирийцем¹⁰⁰², явился идеологом полного отделения Пальмирского царства от Римской империи²⁵³. После первого взятия Пальмиры Аврелиан пощадил не только саму Зенобию, но и значительную часть пальмирских вельмож (principes civitati), которые были вместе с царицей проведены в триум-

фальном шествии (SHA Aur. 33, 5). В самой Пальмире явно оставался даже родственник Зенобии Ахилл-Антиох, который, как говорилось выше, на короткое время стал новым пальмирским царем. Но Лонгин, несмотря на его славу великого философа, был казнен (SHA Aur. 30, 3). Аврелиан его счел более опасным, чем политических и военных соратников Зенобии¹⁰⁰³.