«Военная анархия» в Римской империи

пиетета к тому из «своих», кто в силу тех или иных обстоятельств оказался на троне. Реформа Галлиена, таким образом, укрепив императорскую власть в целом, не достигла того же в отношении каждого конкретного императора.

Еще важнее была, пожалуй, другая причина. С прогрессирующим вытеснением сената из государственной жизни Римское государство, если перефразировать слова, якобы когда-то сказанные Кимоном (Plut. Cim. 16), «охромело». Сенат, однако, являлся лишь вершиной айсберга. Каркасом Римской империи, определяющим ее античный характер, была густая сеть городов полисного типа. И именно эти города приходили в упадок. Речь шла, может быть, не столько о чисто урбанистическом, сколько о социально-политическом и экономическом аспектах. Показателем этого упадка являются учащающиеся назначения кураторов. Даже если процент городов, получивших кураторов, был не очень высок, само наличие и, что очень важно, все большее расширение сферы деятельности этого института, вмешивающегося в городское самоуправление^{1 э}, свидетельствуют о невозможности городского коллектива и его органов выполнять все свои обязанности перед государством и быть поддержкой центральной власти. Императорская власть, с одной стороны, чрезвычайно усилилась, а с другой — лишилась и социальной, и в значительной степени финансовой поддержки городов. При отсутствии институтов, способных заменить сенат и города в качестве социальной и экономической базы и государственно-политических институтов, единственной силой, на которую могли рассчитывать императоры, являлись армия и бюрократический государственный аппарат. Но аппарат как таковой материальной силой не являлся. Это определяло полную зависимость императора от армии в целом и от отдельных ее частей.

Роль армии в III в. резко возросла и из-за постоянного ухудшения внешнеполитической ситуации. Об этом уже говорилось, но сейчас снова надо подчеркнуть значение этого фактора. Во-первых, в огромной степени увеличилась германская опасность. Во второй половине II в. период стабильности германских племен завершился и началась новая полоса передвижений германцев. В ходе этих передвижений многие прежние племена и союзы племен распадались и формировались новые. Так, на Рейне появились аламаны и франки¹⁴⁷⁰. Завершение

периода стабильности привело и к возобновлению германского натиска на Рейне и Дунае. В конце II или в начале III в. готы под руководством Филимера, двигаясь вдоль рек, переселились в Северное Причерноморье и приблизительно в середине III в., а может быть, и несколько раньше оказались у римских границ¹⁴⁷¹. Переселение, зачастую сопровождавшееся столкновениями с различными племенами, а затем многочисленные контакты с Римом, как военные, так и мирные, привели к значительным изменениям в готском обществе. Военная добыча, в том числе относительно большое количество пленных, обращаемых в рабов, знакомство с более высокими по качеству и внешнему виду римскими изделиями, торговля с римским миром — все это усиливало имущественную и социальную дифференциацию готского общества. Уже в самом начале готского пребывания в Северном Причерноморье в их среде отмечены не только короли (reges), но и «меньшие люди» (mediocres), а также «благороднейшие и благоразумнейшие мужи» (nobilissimi prudentioresque viri), из числа которых выходили жрецы (lord. Get. 71-72)¹⁴⁷². Последнее, вероятно, может говорить о выделении знати, как светской, так и жреческой. Тацит (Germ. 7) пишет, что германцы выбирают королей из знати (ex nobilitate). У готов, по-видимому, королевская власть уже отделилась от знати. Эти процессы, с одной стороны, усилили готов, а с другой — увеличили их агрессивность. Готы стали наиболее опасными, но не единственными врагами Рима на Нижнем Дунае. Зачастую они выступали в союзе с другими племенами и целыми племенными кон федерация м и.

Во-вторых, как тоже уже говорилось выше, произошли значительные изменения у восточных границ Империи. Место одряхлевшего Парфянского царства заняла молодая и полня сил и амбиций Персидская (или Новоперсидская) держава Сасанидов. Сасаниды не скрывали своих претензий на восстановление былой мощи Ахеме-нидов и соответственно на отвоевание территорий, которые когда-то

подчинялись монархам этой династии. Римские императоры еще долго по традиции воспринимали персов как своих старых воагов — парфян и победы над ними называли Парфянскими, но на деле они очень скоро поняли всю опасность, какую представляет новое государство.