Военная история Римской империи от Марка Аврелия до Марка Макрина, 161–218 гг.

Так что, разговоры о возможном походе на Рим, в Рейнской армии, скорее всего, велись, правда далеко не зашли. Сначала, как мы знаем от Диона, Сальвий Юлиан отказался восстать против Коммода, ведь ещё не ясно было, каким будет новый император. Потом в Рим уехал Дидий Юлиан, а без него, видимо, Сальвий на мятеж не решился. Вот такой нам кажется подоплёка событий.

В 182 году Сальвий Юлиан горько пожалел, что не решился на мятеж два года назад. Нобилитет Рима, в том числе и те его представители, что служили в Рейнской армии, уже должны были почувствовать угрозу, исходящую от Коммода, как и его полную неспособность управлять империей. Был раскрыт заговор Луциллы, в котором могли быть замешаны родственники командования Рейнской армии. Да ещё Коммод лично обидел Сальвия Юлиана. Дело в том, что он начал делать грязные педерастические предложения сыну Сальвия Юлиана, жившему в Риме. Между тем, парень собирался жениться на дочери Таррутения Патерна и, видимо, был влюблён. Юноша гневно отказал императору, но отец, несомненно, знал об этом деле. Такое поведение Коммода вполне могло вынудить Сальвия забыть о верности и включиться в заговор Патерна. После чего и был убит Саотер.

Раскрыт ли был этот заговор или Коммод попал в точку случайно, сказать трудно. То, что Патерн уже не был префектом претория к моменту казни, достаточно ясно сказано у Диона Кассия, да и у Лампридия тоже [Дион Кассий. Римская история 73. 5]. Это означает, что репрессии Коммода были не спонтанными. Он к ним готовился. Патерна сняли с поста, Сальвия отозвали из Германии в Рим. Их лишили войск и только потом предъявили обвинение. Оба были казнены поздней осенью 182 года.

А то, что с ними были казнены или репрессированы и другие, говорит, кажется, о широте заговора. И как бы то ни было, репрессии 182 года имели одну из первопричин в Рейнской армии, которая в 180–182 годах вновь была готова сменить императора в Риме и не сделала этого лишь потому, что её легаты-наместники не решились на это.

Теперь о Квинтилиях, тоже упомянутых Лампридием и Дионом. Это были двоюродные братья Секст Квинтилий Кондиан, консул 180 года и Секст Квинтилий Максим, консул 172 года. Оба — герои Маркоманнской войны. «Дело в том, что они пользовались великой славой благодаря своей образованности, военному искусству, единодушию и богатству, и как раз из-за присущих им достоинств они попали под подозрение: ведь если они и не замышляли переворот, то уж точно были недовольны положением дел. И таким образом, они как жили вместе, так вместе и умерли, а с ними и сын одного из них. Братья относились друг к другу с исключительной любовью и никогда не расставались, даже занимая государственные должности. Имея большие доходы, они стали чрезвычайно богатыми, и обязанности по должности исполняли вместе, сидя рядом друг с другом» [Дион Кассий. Римская история 73. 5].

Секст Квинтилий Кондиан в это время, по-видимому, находился в Сирии-Палестине в качестве наместника (181–182 гг.). Благодаря друзьям и связям он узнал, что ему вынесен смертный приговор. Поскольку исполнители ещё не прибыли, Кондиан решил инсценировать свою смерть. Он выпил заячьей крови после чего вскочил на коня и нарочно упал с него, извергнув изо рта кровь, как будто свою собственную. Его подняли и отнесли в его жилище, словно уже умирающего. После этого он исчез, а в гроб вместо него положили и сожгли на похоронах тушу барана. Впоследствии он, постоянно меняя внешность и одежду, скитался, переходя из одного места в другое. Когда же об этом распространились слухи (ведь невозможно, чтобы такое дело долго оставалось в тайне), повсюду был устроен самый тщательный розыск и многих людей постигла кара: одних — за то, что были похожи на него, других — за то, что они якобы являлись его соумышленниками или где-то предоставляли ему укрытие. А еще большее количество людей, которые, пожалуй, никогда и в глаза его не видели, было лишено имущества. Тут уж постарались чиновники, обвиняя невинных с целью наживы на конфискации. Что же до него самого, то никому не известно, был ли он убит на самом деле (ведь в Рим много раз привозили то одну, то другую голову, якобы принадлежавшую ему) или ему удалось скрыться. Уже после смерти Коммода некий авантюрист осмелился выдавать себя за Секста и притязал на возвращение ему его богатств и званий. Многие люди расспрашивали его о разных вещах, и он остроумно выходил из положения, пока Пертинакс не спросил его о чем-то греческом, так как в этой области Секст Кондиан обладал глубокими познаниями. Вот тут-то самозванец совсем растерялся, будучи не в силах даже понять, о чем идет речь. Так выяснилось, что этот человек, походивший на Секста внешностью благодаря природе и всем остальным благодаря навыку, не был наделен его ученостью. И ведь насколько он был похож на Кондиана, что не боялся общаться с людьми, близко знавшими его.