Военная история Римской империи от Марка Аврелия до Марка Макрина, 161–218 гг.

Вот что Дион Кассий пишет об Ульпии Марцелле и его методах ведения войны: «Этот человек, муж сдержанный и неприхотливый, во время военных действий ни в еде, ни в чем другом не отличался от простых воинов, однако становился всё более заносчивым и надменным. В отношении денег он славился своей неподкупностью, но не отличался приятным или дружелюбным обхождением. Всех прочих полководцев он превзошел своей неусыпной бдительностью и, желая, чтобы и все окружавшие его находились в готовности круглые сутки, почти каждый вечер писал приказы на двенадцати табличках, наподобие тех, которые изготовляют из липовых дощечек, предписывая, чтобы каждая из них была вручена разным людям в разное время, чтобы подчиненные, полагая, что военачальник никогда не спит, и сами не посвящали сну столько времени, сколько им хотелось.

Дело в том, что он и от природы был наделен способностью бороться со сном, и еще больше развивал в себе это качество путем воздержания от пищи. Он всеми способами крайне ограничивал себя в еде, в том числе и тем, что во избежание пресыщения хлебом посылал за ним в Рим, и не потому, что не мог есть местный хлеб, а для того, чтобы хлеб попадал ему на стол настолько черствым, чтобы он мог съесть ни кусочком больше, чем было совершенно необходимо. Ведь у него были больные десны, которые быстро начинали кровоточить от черствого хлеба. Эти свои способности он еще и старался изображать в преувеличенном виде, чтобы, насколько это возможно, казаться человеком, который не нуждается во сне. Вот каков был Марцелл, который жестоко расправился с варварами в Британии, а затем и сам из-за присущей ему доблести чуть было не пал жертвой Коммода, однако всё же избежал казни» [Дион Кассий. Римская история 73, 8, 4–6].

Байку о хлебе здесь можно отнести к чистому солдатскому фолклору, но суровость и самодурство Марцелла несомненны. Методы, используемые Марцеллом, вызвали возмущение среди солдат трёх британских легионов. Коммод, а точнее, Переннис, отозвал Ульпия Марцелла в Рим, а на его место поставил какого-то всадника. Мало того, если верить тексту АЖА, Переннис сменил нескольких сенаторов в Британской армии, заменив их всадниками [Элий Лампридий. Коммод 6, 2]. Сенаторами были легаты легионов, но два из трёх тогдашних легатов нам известны и их не отстраняли. Это были: легат легиона II Augusta Квинт Аврелий Пол Теренциан и легат легиона VI Vicтrix p. f. Юний Приск Гаргилий Квинтилиан.

Возможно, Лампридий имеет в виду префектов и трибунов сенаторского происхождения, но они сенаторами пока не были.

Неловкие действия Перенниса спровоцировали открытый мятеж в Британской армии. Легионеры получили повод для самооправдания, ведь Переннис нарушил закон. Он не имел права ставить на сенаторские посты лиц всаднического сословия.

Получив за это выговор, воины британских легионов решили обратиться к самому Коммоду. Дион пишет, что они выбрали из своей среды 1500 человек и отправили в Рим в качестве делегации. Видимо, это было по одной когорте от легиона, причём когорте элитной, состоявшей из ланциариев, которых Дион по-гречески называет «аконтистами». Тот же Лампридий отмечает, что возглавили мятеж именно легаты легионов, так что поход на Рим не был инициативой простых солдат.

На самом деле, всё было не совсем так. По сути, как мы увидим дальше, вексилляция Британских легионов создавалась вовсе не для визита к императору, а для борьбы против багаудов Матерна в Галлии. Британцам просто повезло, что в ходе боёв они оказались в Италии и, скорее всего, именно там уже решили идти в Рим.

Восстание багаудов Матерна или Bellum Desertorum, как называли эту войну римляне, происходило в Галлии и Северной Италии в 185 — начале 186 года.

Что означает само слово «багауды», его этимология, об этом римские писатели не сообщают нам решительно ничего. Некоторые историки толкуют слово «багауд» в смысле «борющегося», «борца», предполагая, что это слово происходит от кельтского baja — «борьба».

В конце II в. положение сельского населения Галлии становилось всё хуже. С 70–80-х годов Галлия вступила в полосу жестокого аграрного кризиса, из которого не могла выйти в продолжение 15–20 лет. Особенно тяжело отозвались на сельском хозяйстве Галлии длительная Маркоманнская война и страшная эпидемия чумы.

Они стоили империи колоссальных жертв и сильно сократили количество рабочих рук на полях и плантациях галло-римских магнатов. Марку Аврелию пришлось призвать на военную службу массу граждан и провинциалов, а для пополнения убыли в армии он должен был вооружать гладиаторов, рабов, вольноотпущенников, и даже разбойников.

Чума, занесенная с Востока и охватившая все провинции, страшно опустошила и Галлию. Евтропий, быть может, несколько преувеличивая, рисует печальную картину. Виллы, поля, города, — пишет он, — были заброшены, обезлюдели и превратились в руины и леса [Евтропий. Бревиарий. VII, 15].