Военная история Римской империи от Марка Аврелия до Марка Макрина, 161–218 гг.

Чем Септимий занимался большую часть этого года, мы снова не знаем. Ну, разве что, в апреле Бассиан/Каракалла получил мужскую тогу, достигнув совершеннолетия. Видимо, тогда же он был обручён с Фульвией Плавтиллой, дочерью префекта претория Плавтиана.

Бассиан терпеть не мог свою невесту, однако отец не обратил на чувства сына ни малейшего внимания. Похоже, что он тогда ещё всецело находился под влиянием своего префекта и логического объяснения этого влияния пока никто дать не может. Да его, наверное, и нет.

Плавтиан же наглел с каждым часом. Он своей волей лишил преторианскх трибунов части полномочий и всякой возможности продвижения по службе с перспективой должности префекта претория. Север это стерпел или не обратил внимания.

Плавтиан грабил кого хотел, а из добычи или контрибуций большая часть шла ему, а не императору. Во время путешествия по Египту, он отправил центурионов, и они привезли ему каких-то священных коней тигровой масти, посвящённых Гелиосу (Ра) в храме на одном из островов Красного моря. Возможно, имеются в виду зебры.

По всей империи Плавтиану устанавливались памятники, больше и чаще, чем Септимию. Одно из таких великолепных изображений мы приводим здесь.

Плавтиан знал все тайны императора, а тот ничего не знал о делах Плавтиана. Наверное, в чём-то Дион преувеличивает, однако об отношении Севера к Плавтиану ярко говорит, приведённое тем же Дионом, высказывание императора: «Я люблю этого человека так, что молюсь о том, чтобы умереть раньше него» [Дион Кассий. Римская история. 78.15,2].

1 января 202 года Септимий в третий раз стал консулом, взяв себе в коллеги старшего сына Бассиана. 13-летний консул! Такого в Риме ещё не было. Как утверждает Спартиан, в это время Север находился ещё в Антиохии. Но ещё зимой 202 года, император, наконец, выехал в Италию. Только сейчас с ним домой отправились европейские вексилляции, вероятно, к этому времени пополненные местными новобранцами.

Из этого путешествия сохранилась лишь пара эпизодов, приводимых Дионом Кассием, и они вновь касаются растущего могущества Плавтиана.

Так, когда в пути Плавтиан заболел в Тианах в Каппадокии, Север решил навестить больного друга. Охрана Плавтиана пропустила императора, но отказалась пропустить его свиту. И он это стерпел.

Север спокойно смотрел на то, как Плавтиан размещается на ночлег в более удобных домах и имеет стол, обильнее и роскошнее, чем у него самого. Когда двор прибыл в Никею, император захотел отведать знаменитой местной кефали, ловившейся в озере Аскания. Она оказалась только у Плавтиана. И ему пришлось посылать за ней к Плавтиану. И он снова стерпел.

Септимий посетил Никею вовсе не случайно. Дело в том, что Никея поддержала Нигера в противовес Никомедии и была поражена в правах Септимием в начале 194 года. Никее было отказано даже в титуле «первый в провинции», которым она стремилась подражать Никомедии. С тех пор город всеми силами добивался восстановления благосклонности императора. Помог Никее, вероятно, его уроженец, знаменитый уже тогда историк и сенатор Дион Кассий. Септимию очень понравились его первая книга о снах и предсказаниях, и начало «Римской истории», опубликованное Дионом в 198 году. Дион, кажется, входил в состав кружка друзей Юлии Домны. Хлопоты Диона вполне могли помочь восстановлению статуса Никеи. Один только визит императора чего стоил. Вскоре после него Никея с гордостью стала называть себя «самым славным, самым великим, верным другом и союзником римского народа со времен наших предков, близких к императорскому дому, Аврелиановой Антониниановой, благочестивейшей». Были восстановлены статус города и снесенные после захвата города войсками Ануллина общественные здания.

Ещё, кажется, тогда же, Септимий посетил древнюю крепость Либиссу, стоявшую на берегу Мраморного моря на дороге между Никомедией и Халкедоном. Там когда-то в 183 г. до н. э. погиб Ганнибал, и вот Септимий решил почтить память своего великого земляка. Септимий воздвиг Ганнибалу беломраморную гробницу, ибо он тоже был «ливийцем по происхождению», как выразился византийский писатель Цец, чьи сведения восходят к Диону (Birley. s. 142).

Через провинции Малой Азии и Фракию Север с войсками вышел к Дунаю, где проинспектировал мёзийские и паннонские военные лагеря и оставил там их вексилляции [Геродиан. История. III, 10, 1].