Военная история Римской империи от Марка Аврелия до Марка Макрина, 161–218 гг.

Похоже, что сам Каракалла был не очень религиозен, но понимал силу религии в организации, воспитании и мобилизации масс. Он, кажется, ощущал снижение авторитета и эффективности традиционной римской религии и пытался укрепить язычество иностранными культами. Так же, как Коммод и некоторые другие императоры до него, Каракалла пытался педалировать культы Исиды и Сераписа. Кроме того, вероятно, под влиянием его матери, он, возможно, начал приближение к монотеистическому культу Солнца (важнейшим из них был Sol Invictus), чей пророк Аполлоний Тианский жил во времена Флавиев. Но, как мы знаем, распространение чужих культов не усиливало империю, поскольку все они не были наднациональными и интеграционными. После смерти Каракаллы, при Гелиогабале, эта политика привела к страшным извращениям и была быстро похоронена сенатом.

Вот причины популярности Каракаллы. Однако, чтобы выжить во враждебном мире, Каракалла не мог полагаться исключительно на добрую волю солдат и населения. Ему также были нужны агенты внутренней безопасности и информаторы. Фактически, косвенные доказательства предполагают, что Каракалла поддерживал очень эффективную сеть информаторов и шпионов. Разрозненные свидетельства в источниках позволяют нам восстановить грубую схему организации внутренней безопасности Каракаллы. Источники дают понять, что у Каракаллы на службе были секретные агенты, информаторы и центурионы из неустановленных подразделений, которые, вероятно, были телохранителями и / или эвокатами, которых можно было использовать как ликвидаторов по всей империи. Вдобавок к этому у него была сеть частных информаторов, в число которых входили как сенаторы, так и простолюдины. Дион упоминает, в частности, трёх сенаторов: Манилия, Юлия и Сульпиция Аррениана. Самым эффективным из частных информаторов оказался ещё один сенатор — Луций Присциллиан, Он был храбрым человеком, в Тускуле часто устраивал звериные травли, вступая в бой, как правило, с большим количеством животных, так что на нем были шрамы от их укусов, и однажды он в одиночку сражался с медведем, леопардом, львицей и львом одновременно. Но гораздо более внушительным оказалось число людей, в том числе сенаторов и всадников, которых он погубил доносами. Как в этом, так и в остальном он оказался в большом почете у Каракаллы, был причислен к преториям (inter praetorios, т. е. к разряду тех сенаторов, которые уже отправляли должность претора), а затем вопреки установленному порядку управлял Ахайей (217 г.) (вопреки установленному порядку, потому что управлял проконсульской провинцией, не будучи проконсулом).

Следует отметить, что частные информаторы раскрывали не только политические заговоры, но и коррупцию в кругах управленцев и чиновников. Каракалла щедро вознаграждал таких информаторов и, несомненно, таким образом повысил эффективность государственного аппарата.

Как пишет Сивенне, кажется весьма вероятным (даже если это основано исключительно на косвенных доказательствах), что Каракалла использовал сеть полуофициальных или официальных провидцев, гадателей и фокусников в качестве информаторов, а также храмы и святилища через их жрецов. Часто информация передавалась через храмы и святыни в качестве пророчеств. Это позволяло скрыть личность информаторов, когда они не были самими провидцами или пифиями, а также создавало впечатление, будто император обладал сверхъестественными средствами обнаружения своих врагов. После убийства Каракаллы Макрин утверждал, что не нашел списка информаторов (то есть личности информаторов были скрыты, если отчет Макрина был точным и не корыстным).

Учитывая, что Каракалла использовал несколько разных служб и агентов для сбора разведданных, представляется вероятным, что ни один из префектов претория не был полностью в курсе всех операций по сбору разведывательной информации. Сивенне считает, что секретными службами Каракаллы руководили препозит Sacri Cubiculi Семпроний Руф и префект Рима Флавий Матерниан.

Каракалла был мастером дезинформации. Он всегда обладал первоклассной разведкой внутренней ситуации и политики иностранных племен и народов, которая позволяла ему формулировать свои внешнеполитические цели таким образом, чтобы использовать слабости соседей.