Военная контрразведка: Тайная война

Участившиеся провалы агентуры, ЧП, происшедшие с Лысым и Аппельтом, видимо, послужили причиной чистки в руководстве группы. В ноябре 1942 года Руделя сменил капитан Карл Гесс, но и он недолго продержался. Сгубила его не измена немецкому шнапсу, потерявшему прежний градус, и любовь к русской водке, а очередное, из ряда вон выходящее происшествие. Его сотворил все тот же неугомонный Петр.

Наступило Рождество. В группе на время забыли про неудачи на фронте и провалы агентуры. В кабинетах звучали выстрелы, но не пистолетные, а из бутылок шампанского. Недостатка в нем не было. Дежурные машины регулярно доставляли шампанское ящиками и спирт канистрами из подвалов завода шампанских вин Абрау-Дюрсо. Гесс, и до назначения в Краснодарводивший дружбу с «зеленым змием», здесь, вдали от начальства, расслабился и пил, как говорится, не просыхая. Дисциплина среди личного состава падала на глазах.

Этим решил воспользоваться Петр и по-своему готовился к Рождеству. Он давно присматривался к водителю группы Василию Матвиенко. Бывший красноармеец попал в плен, будучи контуженным, и, оказавшись перед лицом голодной смерти, принял предложение вербовщика Самутина: перешел на сторону фашистов. Скрипя зубами, он тащил ненавистную фашистскую лямку, а в глубине души продолжал оставаться советским человеком. Петр, тонкий психолог, почувствовал в нем эту двойственность и принялся исподволь готовить нароль своего помощника. Петр при этом серьезно рисковал.

Наступление советских войск под Сталинградом ускорило их сближение. Незадолго до Нового года между ними состоялась решающая беседа. И когда она закончилась, Петр былрад, что не ошибся в Василии. Тот согласился начать тайную войну против фашистов. И первое, что они решили сделать, — это подложить большую свинью Гессу и его шпионам вместо традиционного рождественского гуся. Кража служебных документов или оружия у сотрудников была отклонена Петром: он решил не повторяться. Его изобретательный ум нашел более простой и эффективный способ, как скомпрометировать не только Гесса, но и деятельность всей группы.

Несколько ночей подряд они ждали походящего момента. Наконец он настал. Пронизывающий январский ветер шершавой поземкой хлестал в лицо редким патрулям и тоскливо завывал в разрушенных печных трубах. Тусклый свет фонарей таял в призрачной мгле. Дежурный по группе, придвинувшись к печке, сонно клевал носом и не заметил, как две серые тени выскользнули за дверь. Наутро он, а вслед за ним мгновенно протрезвевший Гесс и жители города Краснодара увидели на фасаде штаба группы плакат. На плакате черным по белому большими печатными буквами было написано:

«Здесь живут гипионы во главе с Гессом и прочими бандитами.

Вам не уйти от кары».

Шпионское гнездо абвера оказалось засвеченным. Скандал вышел грандиозный. Из Варшавы, из штаба «Валли-1», в Краснодар прикатила специальная комиссия и приступила к расследованию. Злоумышленника она не нашла, но меры приняла решительные. Штаб группы перебазировался в неприметное одноэтажное здание по улице Седина. Часть агентов отправили в лагерь для военнопленных, а самого Гесса увезли в Варшаву. Исполнять обязанности начальника абвергруппы-102 поручили обер-лейтенанту Бруно Штайну.

Он, настоящий профессионал, попытался взять ситуацию в руки и наладить работу, но наступление частей Северо-Кавказского и Закавказского фронтов не позволило ему это сделать. Ситуация на фронте серьезно осложнилась. Оставаться в городе и продолжать испытывать судьбу дальше было равносильно самоубийству. Не дожидаясь команды сверху, Штайн самостоятельно принял решение эвакуировать группу.

В суматохе сборов Петр выбрал момент и разыскал начальника местной типографии. К нему он давно приглядывался как к своему будущему помощнику. И не ошибся. Тот без колебаний принял пакет для советских контрразведчиков. В нем находились последние разведывательные материалы, в том числе и данные на 14 гитлеровских агентов, заброшенных в тыл Красной армии.

Краснодар группа покидала под грохот артиллерийской канонады и треск пулеметных очередей. Части 31-й стрелковой дивизии и 40-й мотострелковой бригады 46-й армии Северо-Кавказского фронта ворвались на восточную окраину города. Ураганный огонь артиллерии сметал с лица земли целые кварталы одноэтажных глинобитных хат и не давал пехоте генералов Бутлара и Пикерта высунуть головы из окопов. Танковые батальоны и штурмовые роты 40-й мотострелковой бригады и 31-й стрелковой дивизии, несмотря на отчаянное сопротивление немцев и румын, продолжали вести наступление и метр за метром вгрызались в оборону противника. Порой казалось, что земля и воздух пропитались смрадным запахом смерти, а город напоминал собой огромный костер, в котором сгорали тысячи людей.