Военная контрразведка: Тайная война

«Отправляйтесь к месту выброски. Костры жечь 12 февраля в 23 часа по московскому времени. Если выброска 12 февраля не произойдет, костры жечь на следующий день».

Напрасно группа захвата жгла сигнальные костры 12 и 13 февраля, самолет так и не прилетел. Вскоре из «Цеппелина» поступило разъяснение. В те дни «Цеппелин-Норд», через который поддерживалась связь и осуществлялось снабжение группы «Иосиф», переезжал из Пскова в Ригу. Выброска Гальфе откладывалась. В планы гитлеровской разведки постоянно вмешивались то погода, то быстро меняющаяся обстановка на фронте.

1 марта «Цеппелин» в очередной раз обнадежил «Иосифа»:

«Гальфе скоро прибудет с вещами. Дайте советы, как ему вести себя на вокзале «Е».

Смерш, чтобы не гоняться по лесам и болотам за гитлеровским курьером, посоветовал:

«Гальфе сбросьте в форме ст. лейтенанта авиации в районе Егорьевска. Вещи пусть спрячет на месте. Рубли, доллары и другие ценные вещи возьмет с собой и утром прибудет на пассажирский вокзал в «Е». Встретимся на перроне между 12 и 13 часами».

Прошла неделя, а «Цеппелин» все тянул с отправкой Гальфе. Тогда в Смерше решили подхлестнуть Курека. В очередной радиограмме «Иосиф» сообщил:

«Л был на приеме у зам. наркома НКПС. Ему предложили остаться в Москве заместителем начальника управления НКПС. Он колеблется. Я уговариваю согласиться. Намекнул, что в ближайшие дни все гарантии будут выполнены» (оплата за сотрудничество и американский паспорт. — Ает.).

В Берлине поторопились. В ночь с 29 на 30 марта 1944 года Гальфе был десантирован в районе Егорьевска. При себе он имел радиостанцию типа «Осло», чистые бланки советских документов, 5000 долларов и 500 тысяч рублей, предназначенных для вербовки «Леонова».

Приземлившись, Гальфе быстро свернул парашют и зарыл его в слегка уже оттаявшую землю. Перебросив через плечо увесистый вещмешок с радиостанцией, новоиспеченный старший лейтенант-летчик краем леса прошел к железнодорожной станции Егорьевская. Там, на перроне, должна была состояться его встреча с агентами группы «Иосифа». В этот час на станции было немноголюдно. Гальфе сразу узнал в невысоком мужчине, одетом в серое пальто с каракулевым воротником, Бутырина-Волкова. Обменявшись паролями, они прошли на привокзальную площадь и сели в черную «эмку». В следующее мгновение крепкие тела стиснули гитлеровского курьера с обеих сторон, а на руках защелкнулись наручники.

На следующие сутки в Малаховке, на конспиративной даче, заработала радиостанция. В то время, когда арестованный Гальфе давал на Лубянке показания следователям, в руководстве Смерша не стали испытывать терпение его начальников и решили «порадовать». Приближался день рождения фюрера, и успех «11, еппелина» мог оказаться весьма кстати.

В своей радиограмме «Иосиф» коротко сообщал:

«Друг прибыл на станцию в 12.20. Инструмент в исправном состоянии. Благодарим за подарки. Передали их Л. Он охотно принял, но настаивает на паспорте».

«Леонов» торговался, что нисколько не смутило Курека. Старая, как сам мир, истина — деньги правят всем — подтвердилась лишний раз. Ради них он решился пойти против Сталина, всесильного НКВД и теперь пытался набить себе цену. Это уже были нюансы, «Иосиф» достиг главного — добился согласия «Леонова» на сотрудничество. Закрепление вербовки и получение от него разведывательной информации, как говорится, было уже делом техники.

Курек ликовал. За девять месяцев с начала операции обстоятельства не раз складывались таким образом, что ставили на грань провала не только вербовку «Леонова», но и само существование группы «Иосиф». К весне 44-го упоминание о ней и ее будущем агенте в Кремле вызывало на лицах начальников других отделов в кабинетах на Потсдамерштрассе, 29, кривые ухмылки.

Кальтенбруннер, похоже, тоже потерял интерес к операции. И только один штурмбанфюрер Вальтер Курек продолжал упорно верить в ее успех. И, наконец, он, успех, ошеломительный и невероятный, пришел. За все годы службы в разведке ему еще не приходилось слышать о такой удачной и перспективной вербовке агента. И какого агента?!