Военная разведка Японии против России. Противостояние спецслужб на Дальнем Востоке. 1874-1922

Характеризуя деятельность японской военной разведки в Корее, необходимо отметить, что российская проблематика первоначально не входила в круг приоритетных задач разведорганов армии в этой стране, так как Японию интересовали внутрикорейская ситуация и действия цинского правительства по экономическому и политическому закреплению на полуострове.

Первая резидентура Генштаба в Корее появилась весной 1878 г. после прибытия в Сеул младшего лейтенанта Кайдзу Мисао, который с позиций дипломатического представительства занимался агентурной и топографической разведкой. Эту деятельность после его отъезда продолжили резиденты в Сеуле лейтенанты Хоримото Рэндзо (1880–1882) и Исобаяси Синдзо (1882–1885). После того как в результате подавления бунта сеульского гарнизона 22 июля 1882 г., в ходе которого погиб Хоримото, и подписания в августе того же года Инчхонского договора Япония получила право на ввод своей армии в Корею, в 1882–1883 гг. японский разведаппарат в этой стране был расширен: вместе с Исобаяси по линии ГШ в Пусан и Вонсан для ведения топографической разведки были направлены лейтенанты Ватанабэ Нобуру и Кайдзу Мисао¹⁰⁶.

После победы в японо-китайской войне разведывательные органы Генерального штаба переключились на планомерное изучение полуострова как потенциального театра военных действий против России. С этой целью 12 октября 1895 г., то есть уже через неделю после прояпонского дворцового переворота в Сеуле, военное министерство направило в Корею разведывательную группу капитана Кикути Ватаро «для проведения совершенно секретных топографических съемок». Активное участие в ее подготовке принимали министерство иностранных дел и Бюро торговли Японии, обеспечившие разведчиков паспортами коммивояжеров¹⁰⁷.

Однако, несмотря на эскалацию в конце XIX в. русско-японского соперничества за Корею, позиции военной разведки Японии в этой стране вплоть до 1901 г. оставались достаточно слабыми, поскольку агентурной разведкой занимался только военный атташе в Сеуле. На помощь ему из Японии периодически направлялись разведчики с паспортами на вымышленные имена и соответствующими легендами для решения узкого круга задач по изучению военно-политической обстановки и проведению топографических съемок на полуострове. Так, в марте, апреле и августе 1899 г. в Корее под видом знакомившихся с местной системой образования преподавателей высшей школы побывали капитаны Ёда Сёкэй, Дзебодэра Торо, Хирао Оссаку и Фукухара Сэйтаро, причем первые двое приехали под своими настоящими фамилиями, а в паспортах Хирао и Фукухара имена были заменены на Каи и Тэцуро¹⁰⁸.

Таким образом, благодаря организации разведаппарата в России и приграничных с ней странах, опиравшегося на агентуру среди японских мигрантов, к концу XIX в. имперский Генштаб располагал достаточно полными сведениями о военном потенциале нашего государства. Следует оговориться, что немалую роль в этом сыграл сам Главный штаб русской армии, с 1836 до 1915 г. ежемесячно издававший и отпускавший в розничную продажу карманный справочник «Краткое расписание сухопутных войск» с подробными сведениями о дислокации, организационно-штатной структуре и командном составе царской армии¹⁰⁹. Кроме того, органы русской контрразведки только проходили этап становления и начали оказывать противодействие японским разведчикам с 1896 г. путем негласного наблюдения за следующими транзитом через нашу страну офицерами имперторской армии и запрета на пребывание граждан Японии на крепостных объектах Владивостока и Порт-Артура.

На основе всей стекавшейся в Токио информации с 1891 г. 2-е бюро ГШ издавало сборник «Зарубежное военное обозрение», посвященный состоянию иностранных армий, военно-географическому описанию ряда государств, включая Россию, а с апреля 1897 г. выпускало совершенно секретный «Справочник Вооруженных сил мира», в котором систематически помещало и обновляло материалы об организационноштатной структуре, мобилизационных возможностях и дислокации царских войск на территории Российской империи и подконтрольных ей районов Китая до батальона включительно. Издание этого справочника не прекращалось вплоть до конца Второй мировой войны¹¹⁰. Также отметим, что, несмотря на наличие алармистских настроений в высшем руководстве империи, особенно усилившихся после отторжения от империи Ляодунского полуострова, размещения там русских баз и начала строительства Китайско-Восточной железной дороги в 1895–1898 гг., военное министерство и Генштаб не считали проводимые Россией мероприятия на Дальнем Востоке, в Маньчжурии и Китае прямой угрозой для интересов Японии, поэтому вплоть до августа 1902 г. детальные планы войны с Петербургом не разрабатывались, а все наработки носили оборонительный характер¹¹¹.

§ 2. На поле брани: «боги шпионажа» против «асов сыска» (1900–1905)