Военная Россия

Новое в социализме то, что распределение товаров, которое в нормальной ситуации всегда носит дополнительный, вторичный характер, становится основным содержанием жизни. Тень садится на трон. Дом, «экос» превращается в казарму. Такое «хозяйствование» можно назвать «дистрибутономикой». Не путать с дистрибуционизмом, этой довольно редкой и благородной формой анархизма, которая подразумевает ограничение рынка не в пользу генералов в штатском и без, а в пользу высокого личного самосознания.

Не социалистическое учение превратило Россию в страну, где на месте экономики – распределение, экономика – на месте политики, а политики нет вообще. Россия польстилась на казарменный социализм и военный коммунизм, потому что в ней и до революции было слишком много казарм и военных. Социализм и коммунизм ушли, а дистрибутономика осталась – ведь страна по-прежнему заточена на войну, все надежды, программы и проекты следуют не по пути жизни, а по запасному пути, где стоит всё тот же бронепоезд.

Поэтому, к примеру, расслоение на бедных о богатых, которое есть, которое кричит и вопиет, не «выходит на первый план», вопреки тому, что пишут мягкие критики путинского режима (Паин Э.  Интервью. The Moscow Times. 2.4.2007, с. 24). Богачи без особого стеснения демонстрируют своё богатство, и оно воспринимается как законное, потому что все знают: это богатство не личное, это богатство должности, чина. «Нет адьютанта без аксельбанта», нет президента без десятка вилл и яхт. Это прощается, поскольку президент воинственен.

Наличие частного сектора в дистрибутономике не превращает её в экономику, лишь помогает дистрибутономике существовать, угнетать и убивать. Стать нэпманом или олигархом – дело нехитрое. Перестать был солдатом, «пользователем», не жильцом, нежитью – и тогда пирамида военной России просядет на одну человеческую душу. Для дистрибутономики одна душа – это ничто, это не житель и не собственник, а пользователь. Для настоящей же экономики одна душа – это всё, это альфа и омега, без которой Солнце если и всходит, то невесело и без толку – то есть, без прибыли.

НАСИЛИЕ – ДЕНЬГИ – НАСИЛИЕ

Основная денежная единица России есть насилие. Названия обычных денег лишь отражают этот факт. "Рубль" – от слова "рубить", "копейка" – от слова "копьё" (копьё Георгия Победоносца). "Рубили", правда, куски серебра от гривны, но гривна часто была серебряным обручем на шее, и могли срубить голову, чтобы снять, с позволения сказать, вклад.

Государство российское есть монополия на насилие. Поэтому государство очень не любит семью, а любит кадетские училища, плодит их и размножает. Появилось уже кадетское училище и для девочек.

Монополия означает не то, что лишь государство в лице главнокомандующего осуществляет насилие. Глава центрального банка денег не печатает, глава государства российского лично никого не бьёт (хотелось бы верить). Он распоряжается президентским фондом насилия. Монополия есть монополия на распределение. Разрешение газовикам иметь свою армию – пример яркий, но это далеко не самый крупный грант. Бриллиант стоит дорого, но тысяча тонн зерна стоит дороже. Курочка же, как известно, по зёрнышку клюет.

Сумма насилия, выделенного разным  совершенно неправительственным движениям, намного больше насилия, дозволенного "Газпрому". К тому же "Газпром" своим бриллиантом вряд ли будет пользоваться, это просто украшение в его корону. Реальному таджику, еврею, вьетнамцу угрожает отнюдь не армия, минобороновская, железнодорожная или какая другая. Ему угрожает насилие, по мелочам дозволенное милиции, "нашикам", "нацикам" и прочая, и прочая.

Идеологическая основа насилия менялась за время существования государства российского раза три. Изначально это была простая как коровье седло идеология Золотой Орды: насилие завоёвывает пространство, пространство приносит корм. Государство есть конюх, причём корм задаётся скотине, а не людям. Цель насилия – обеспечить прокорм армии. Ярче всего эту идеологию сформулировал Троцкий, когда гражданская война обернулась голодом: голодать могут все, сказал главком, кроме солдат. Солдат при этом не самоцель, целью является государство.

Эта идеология не была упразднена вместе с Троцким. Она корж, на который сталинская номенклатура намазала новую идеологию: насилие завоёвывает людей, люди приносят корм. Именно об этом "государство есть дубинка в руках правящего класса". Эта идеология тоже жива: большинство жителей России убеждены, что главное в государственных институциях есть насилие, что без насилия не будет света, воды, работы, совести и т.п. (ненужное зачеркнуть). Как убеждены, так  живём: чтобы что-то получить в России сталинской, как и сегодняшней, нужно снасильничать. Конечно, большинство форм такого насилия символичны, так ведь и деньги уже не из серебра и меди. Достаточно сравнить американский исходник сериала "Моя прекрасная няня" и русскую переделку – все совпадает до реплик, но у американцев всё вежливо, в русском варианте даже "доброе утро" звучит как "иду на вы".