Военная Россия

Разница между лейтенантом и генералом - количественная, и в этом смысле она меньше разницы между старшим научным сотрудником и младшим. Именно в этом смысле боярин был равен крепостному холопу, а министр обороны равен дворнику. Иностранец видит равенство в том, что оба одинаково могут быть убиты без суда и следствия по мановению самодержца. Это взгляд штатского. Министр обороны равен дворнику в том, что оба могут убить, если им прикажут, и оба могут приказать убить - если будет приказано приказать. Убийство является не грехом, а всего лишь заданием. Кто не может убить убить физически, убивает символически - руганью, насмешкой, ненавистью и т.п. Однако, это убийство не "на бытовой почве", а убийство на фронте. Как и другие "военные цивилизации", российская главным героем делает не солдата, чья готовность убить сомнению не подвергается, а именно ребёнка, женщину, старика, которые убивают по приказу или другими, посильными им способами служат убийству. Каждый гражданин России прежде всего - "сын полка". Впрочем, антагонизма между родителями и командованием нет, - родители воспитывают ребёнка как старшина воспитывает новобранца. С яслей до дома престарелых социальные институты аккуратно, хотя неспланированно, поддерживают стереотипы поведения и мышления, ориентированные на захват чужой территории и истребление врага, причём не самовольно, а под начальством командира.

Единоначалие вовсе не исключает соревнования, даже поощряет его. От конкуренции экономической или от карьеризма внутриармейская отличается коллективизмом. Карьеризм тут вызывает жесточайшее неприятие. Конкурируют полки - а если речь идёт о стране-армии, то конкурируют учреждения, министерства, организации. Цель конкуренции - не прибыль и не самоутверждение, а завоевание похвалы начальства. Конкуренция осуществляется не через производство и творчество, а через разрушение и уничтожение. Начальство поощряет рознь и ненависть между своими подданными-военными. Это позволяет и в отсутствие войны поддерживать боевой дух и навыки убийства. При этом взаимное истребление носит игровой характер, - такова природа "неистребимости" российского чиновничества со всей его коррумпированностью. Это не "чиновничество" - это штаб, это гвардейские дивизии, спорящие с армейские и между собою за первенство, и т.п. Это не коррумпированность - это нормальное для страны-армии прокормление себя грабежом. Солдат должен выполнять приказ любой ценой, и если для форсирования реки нужно бревно, он разрушает весь дом и берёт это бревно, а не рубит дерево. С точки зрения нормальной - гражданской - психологии страна-армия и её члены всю жизнь только и делают, что разыскивают и режут куриц, которые несут золотые яйца. Это не потому, что солдатам приказано разыскивать золотые яйца. Им приказано организовать омлет на завтрак, а яйца ищут, какие есть. Просто куры, которые несут обычные, не золотые яйца, быстрее убегают. Побегайте, когда у вас в желудке злиток золота!

Единоначалие поощряет не только конкуренцию, но и карьеризм (хотя его никто не любит, но все его практикуют). Единый начальник поощряет критику - разумеется, не в свой адрес, а в адрес всех прочих. Вера в доброго царя - отнюдь не инфантилизм, если только не считать всех солдат детьми. (Солдаты не прочь - хороший командир "отец солдатам", и царь - "батюшка"). "Жалует царь, да не милует псарь", - это характерное отношение фронтовика к тыловику, полевых офицеров к "штабным крысам". Ругань в адрес всевозможных бесчинств в министерствах - это ежедневный ритуал, скрепляющий единство армии и главнокомандующего. Русские цари чехвостили своих генералов с таким же энтузиазмом, как русские солдаты. В советское время этому способствовало то, что формально диктаторы носили скромные титулы заведующих канцелярией ЦК ("секретарей"). Они могли спокойно делать вид, что не они назначали премьеров и министров. В правление же пост-советских диктаторов этот обряд приобрёл уже совершенно иррациональные черты: президент обличал "руководство страны", которое всё было покорным исполнителем его распоряжений. Тем не менее, ритуал соблюдался и даже, как это обычно и бывает с ритуалами, утратившими даже видимость реальности, совершался с подчёркнутым энтузиазмом и частотой. Разумеется, принципиальная критика единоначалия (самодержавия, "диктатуры пролетариата", "вертикали власти") каралась и карается быстро и с демонстративной жёсткостью. Даже к конкурентам, желающим захватить трон, власть относится спокойнее, чем к тем, кто предлагает трон упразднить.

Главком Военной России оказывается в точности подобен римскому принцепсу (императору). Начиная с Юлия Цезаря, главы Римской империи, вожди прежде всего военные, назначались (оформлялось это как усыновление предыдущим принцепсом). Престол не наследовался. Сходство и в том, что культ личности главнокомандующего неизбежен при его жизни так же, как неизбежно осквернение его памяти после смерти. Даже мёртвый не должен конкурировать с живым главкомом.

ИМПЕРСКАЯ РОССИЯ