Военно-эротический роман и другие истории

В глаза поэта уперлись взглядом серые, узко поставленные глаза местного жителя Гены, и в этом взгляде не было ни юмора, ни пощады. Девушка по имени Оля позволила взять себя за руку и увести, оторвав от поэта, прочь. Молодой автор продолжал улыбаться недавним слушателями и ставил автографы на титульном листе своей единственной книжки, недавно вышедшей в Восточно-Сибирском издательстве. Отпустили его не сразу, много любопытствовали, и он добросовестно на все вопросы отвечал: и как рождается стихотворение, и почему это происходит, и как еще до слов возникает ритм, почти мелодия. Он не впервые общался с публикой, знал вероятные вопросы и научился на них отвечать. Были и другие вопросы – о жизни. Эти вопросы хоть косвенно, но тоже связаны с творчеством, потому что сама жизнь человека и есть материал для творческого процесса. И он отвечал добросовестно, что недавно демобилизовался из военно-морского флота (Вот, откуда у вас морские мотивы! – глубокомысленно заметила умного вида дама, вероятнее всего – учительница), что полгода назад женился, жену зовут Светой, она работает в поликлинике медсестрой. Все. Детей нет пока. Народ потихоньку смещался из зала в раздевалку. Упоминание о жене чуть-чуть, самую малость смутило Игоря (Пора уж назвать имя иркутского поэта), потому что недавний нелепый поцелуй жег губы и поднимал в душе легкую волну. Игорь юношей был не нагулянным, до женитьбы по большом счету не целованным, и восходящая звезда его региональной популярности сулила всякие-разные неожиданные повороты жизненного пути. А Света… Света просто молилась на него. Отпуская в очередную поездку, робко наставляла:

– Смотри там ни с кем….

– Что ты, Светик, – широко улыбался молодой муж. – Кому я нужен кроме тебя!

– Так уж и никому? – искренне сомневалась преданная до глубины души Света. – Найдутся, небось!

Она считала, что ее счастью и покою угрожают две опасности: красота мужа и его талант. Ей ли было не знать степени его таланта, если все его рукописи она самолично перепечатывала на пишущей машинке и все стихи знала наизусть! Не могла она только взять в расчет третьей опасности, которой являлась только что упомянутая ненагулянность недавнего флотского парня. Будучи искренне обласканным молодой неумелой женой, он в глубине мужской души предчувствовал какие-то иные, неизведанные услады, а это, бесспорно, чревато!

Вечер был снежный, не слишком морозный – градусов не более двадцати, что по сибирским меркам совсем не много. Тем более – при безветрии. Игорь вышел из библиотеки и, приподняв воротник короткой дубленки, направился, было в гостиницу, но кто-то тронул его за рукав. Это была заведующая библиотекой, о которой пока что только упоминалось, но ни имени ее, ни примет названо не было. Теперь пришла пора вглядеться в нее пристальней. Звали ее Белла Цыденжаповна. Она была скуласта и раскоса, что легко объяснить бурятским отчеством. Роста – повыше среднего, статная, по стати – прямо русская пава. Монголоидные черты лица мешали определить возраст дамы, однако одежда без признаков легкомыслия и должность заведующей позволяли отнести ее скоре к возрасту среднему, чем к юному. Что до лица (вернемся к лицу, главного-то о нем не сказали) то оно было прелестно той необыкновенной красотой, которую дает только смесь славянской и восточной кровей, в данном случае – русской и бурятской.

– Позвольте, я вас провожу, – предложила Белла Цыденжаповна. – Вы в гостиницу?

– Да, пожалуй.

– Не советую вам идти в гостиницу, тем более – одному.

– Почему же?

– Городок наш захолустный, нравы дикие, мало ли что может случиться!

Игорь остановился, повернулся к своей провожатой, внимательно вгляделся в ее лицо.

– Что вы имеете в виду?

Она спокойно выдержала взгляд поэта. Красивое (что заметил Игорь!) лицо было непроницаемым.

– Дело в девушке, что вас поцеловала. Даже не в девушке самой, а в ее парне, Гене.

– Это ее парень?

– Он так считает.

– А она?

– Не знаю, не думаю. Но Гена так считает, всех от нее отваживает.

– Вот как!

– Он паренек тут авторитетный, работает на фанерно-мебельной бригадиром грузчиков.

– Ну хорошо, – сказал Игорь. – Так почему же мне нельзя идти в гостиницу?

– Насколько я его знаю – будет поджидать. И не один, однако.

– Ну что ж, – неуверенно произнес Игорь. – Объяснимся…

– Объяснялки-то плохие могут получиться, – сказала Белла Цыденжаповна. – Пойдемте лучше ко мне. Я вас чаем напою с брусничным вареньем.

– Спасибо, я….

– Не отказывайтесь, я ото всей души. Вы мне еще почитаете, может быть. А вот и Гена с дружками. Давайте я вас под руку возьму. Так будет лучше.

– Да, конечно.

– Гена, – сказала она строго, когда они поравнялись с тремя парнями. – Что вы здесь топчетесь?

На шапках и одежде у ребят было порядочно снега. Еле уловимо пахнуло алкоголем.

– Какие-нибудь проблемы?

Она крепче взяла Игоря под руку:

– Пойдемте быстрее, Игорь: холодает!

В этом не было неправды: в Сибири ближе к вечеру всегда можно сказать, что холодает.

Когда поравнялись с гостиницей, поэт сделал движение отчалить, так как угроза, в общем, миновала. Но Белла Цыденжаповна его не отпустила его: