Тенденция к увеличению числа тяжеловооруженных всадников в армии Ахеменидов была катализирована столкновением персов с македонской конницей гетайров в битве при Гранике (334 г. до н. э.). Напомним, что гетайры были тяжеловооруженными всадниками, не имеющими поножей и щита. Они были вооружены длинными пиками-ксистонами, имеющими вток (Arr. Anab., I, 15, 6). Гетайры сражались в сомкнутых илах. Арриан (Anab., I, 15, 5) объясняет поражение персидской конницы в рукопашной схватке при Гранике тем, что конница македонян была вооружена кизиловыми ксистонами, а не пальтонами[328]
. Вместе с тем Ксенофонт, наоборот, считал пару пальтонов лучшим оружием для всадника, чем одно копье (Xen. De re eq., 12, 12; ср.: Xen. Hell., III, 4, 14)[329]. В чем же тут дело? В ближнем бою копья-ксистоны, очевидно, оказывались более удобным оружием, ведь в опытных руках пика — достаточно действенное оружие[330]. Кроме того, сказалась и более высокая выучка македонской конницы, и неожиданность для персов ударов пиками в лицо, и то, что персы полагались в начале сражения на метательный бой, тогда как македонские всадники сразу переходили врукопашную. После этого поражения Дарий III стал увеличивать число всадников с тяжелым вооружением, способных противостоять коннице македонян в ближнем бою. Уже в битве при Иссе (333 г. до н. э.) персы имели всадников в ламеллярных доспехах, которые небезуспешно сражались с фессалийцами врукопашную (Curt., III, 11, 15; Arr. Anab., II, 11, 3). Потерпев поражение и в этой битве, персидское правительство продолжало готовиться к решающей битве, тренируя и перевооружая свои войска. Диодор (XVII, 53, 1) говорит, что Дарий III накануне битвы при Гавгамелах (331 г. до н. э.) вооружил своих воинов более длинными копьями-ксистонами и мечами. Курций (IV, 9, 3) же просто сообщает о перевооружении персидских воинов с дротиков на мечи и щиты. Если сообщение первого историка, очевидно, относится к коннице, то свидетельство второго автора говорит о пехоте. Такое перевооружение всадников было весьма логичным мероприятием. Это увеличило их шансы на победу в рукопашном бою с гетайрами. Может быть, отголосок этой реформы мы найдем на изображении персидского всадника с длинной пикой (ок. 3,5 м) на аналогичных золотых обкладках акинаков из Чертомлыка (350/340–320 гг. до н. э.), из восьмого кургана в группе «Пять братьев» и на находящихся сейчас в музее Метрополитен, происходящих, вероятно, из окрестностей Никополя[331]. Как представляется, эти обкладки можно датировать после 332 г. до н. э.[332].Тактику ближнего боя мы видим при Гавгамелах у сакской конницы левого крыла Дария (Arr. Anab., III, 13, 4; ср.: Curt., IV, 9, 3) и у всадников персов, парфян и индов на правом фланге. Тут всадники «не пользовались ни метанием и даже ни контрмаршами коней, как в настоящей гиппомахии, но каждый пробивал того, кто был против него…» (Arr. Anab., III, 15, 2). Следовательно, обычной даже для тяжеловооруженной конницы были по-прежнему последовательные атаки. По крайней мере, согласно описанию историка Динона, в битве при Кунаксе Кир Младший атаковал своего брата Артаксеркса трижды (Plut. Artax., 10, 1–2). В пассаже же Арриана речь идет о прорыве конных персов через окруживших их гетайров Александра и, следовательно, о вынужденных действиях. Поэтому историк и отмечает необычность такого сражения. Очевидно, и в 331 г. до н. э. основу конницы персов все еще составляли дротикометатели, вооруженные теперь месанкилонами (Arr. Anab., VII, 6, 5). Сами же персы продолжали строиться для конного боя в глубокие отряды (Arr. Anab., III, 15, 2) и вести, по преимуществу, метательный бой. Позднее, в 317 г. до н. э., у Антигона имелись мидийские и парфянские лучники и всадники с легкими копьями (Diod., XIX, 29, 2). Мидийцы же, как мы помним, еще во времена Геродота не отличались по вооружению и тактике от персов (Hdt., VII, 62; 86). Следовательно, как представляется, реформа Дария, вооружившая конницу персов пиками и, таким образом, могущая положить основу для формирования настоящих катафрактов, не прижилась после падения Ахеменидской державы[333]
.