Военные приключения комендора-подводника старшины Дерябина

Шторм в тропиках хуже сороковых широт. Мотает троих по рубке. Упаси бог кого захотеть сходить до ветра по-большому! Полный гидрокостюм воды и дерьма. Лучше терпеть до отсека. По телу пошли чирияки. В отсеках духота, а люки не отдраить: заливает напрочь. Нам сказали, что в связи с гибелью Л-16 все четыре лодки пропустят через Панамский канал под охраной и одну за другой. На переходе от Перл-Харбора не повезло С-56: вырвало неизвестной торпедой кусок лёгкого корпуса по корме. В Сан-Франциско миновали плавучий маяк и Золотые ворота. В этом порту русских ожидал очень дружественный приём. Русское консульство провели русскую группу в честь Годовщины Октябрьской революции. Не обошлось и без инцидентов с пьяным подводником ПЛ США. Но в целом нас завалили соками, фруктами и оказали всемерную медицинскую помощь. А уж этого добра наши нахватали по всей коже.

До самого Панамского канала и вдоль его наши лодки сопровождали спецы ВМФ, подменяли наших парней на вахтах, на время лечения. Парни чувствовали себя как на курорте. Но радио слушали круглосуточно.

Глава 28 Не уйти на глубину

Степан изредка видел свои лодки по горизонту и тут же дублировал сигнальщику в рубку. Был приказ строжайше не обнаруживать себя. Изредка видели створные огни американцев. Но это лучше знали сигнальщики: а вдруг это японцы! Комендору вообще мало когда был виден горизонт. Его то и дело накрывало волнами и било задницей об палубу.

Если сравнить со средними боевыми кораблями (5–7 тыс. тонн водоизмещения), то ПЛ военных лет были в пределах 1,5 тыс. тонн водоизмещения. Она едва умещалась в размахе волн. Лодку так втыкало в приличную волну, что оголялись винты и ревели выхлопные трубы дизелей. Корпус трясло и Степан намертво цеплялся за пушку. Временами казалось, что лодка, нырнув в волну, более не вернётся назад. Сердце охватывал ужас. Жду, не дождусь конца вахты, чтобы отогреться в дизельном отсеке и тут же заснуть. На моё место шёл другой комендор. У чертей в аду веселее. Скорее бы добраться в Лос-Анжелес. Там хотя уже тропики и теплее. Когда горизонт был почище, то вахту нёс в рубке у пулемёта. Но хрен редьки не был слаще: било рёбрами о борта рубки. Вжимало в обрешётку так, что обдирало колени. Не помогал даже гидрокостюм. Становилось с каждым часом душнее: заходили в тропики. Скоро Сан-Франциско. Плавучий маяк, Золотые Ворота, празднование Октябрьской Революции. Помощь во всём и даже по вахте и лечению. Прошли Коко-Соло – американскую базу. Идём к Кубе. Это для нас сплошной лазарет. Никакая таблеточная терапия не сравнится с местным траволечением. Даже помполит не запрещал заговоры, мази, отвары… К Кубе мы вышли повеселевшими.

Эйфория лилась бесконечно! Мы попали в рай цветов, песен, танцев… Ром, вина лились рекой, девушки обвивали нас своими смуглыми руками, прижимались объёмными персиями. Парни сходил с ума.

Увещевания, а тем более после такого похода были бесполезными. Но, как видно, никаких венерических болезней не предвиделось: «Остров любви держал марку! «Проводы «Рашен маринер» были не менее страстными под куполом южных звёзд и Южного Креста. Прошли Багамы, вышли в Атлантику. Шли почти в притирку к американскому побережью и почти конвоем по бортам. За Бермудами стало заметно холодать. Врач упредил команду не переохлаждаться. Корабли сопровождения шли почти борт о борт. Моряки свистели нам, смеялись. Со многими из нас они перезнакомились и смеялись: «Здорова – Дерюга, Стефана, привет боцман – Кулак – Овчина!! Дело-то было ещё в том, что по настоянию американцев ещё в Датч-Харборе нам всем дали имена-фамилии иносказательные: Тому же Дерябину Степану присвоили Стефана Дерюгу. И всем в таком же духе. Степан облачился в гидрокостюм. Ад на цепи и ныряние под волны возобновились. Многие несли вахту в шапках: голова дороже.

Глава 29 Галифакс. Хрисмус

В «собачью вахту» ошвартовались в Галифаксе. Это хотя и не Куба, но уже пахнет русским духом. Даже русского мата наслушаешься. И в курилке вместе «линяли»: они – от закона божия, а мы – от политзанятий. Командам устроили Рождество – Хрисмус. Гуляли до утра. Пили пиво и втихаря – виски, а то и по-нашему «шило» (спирт). Здесь уже всё было по-русски. Даже воздух морозный. Щемило сердце: скоро в бой. Всем экипажам подарили по Хрисмусу (ДУКовский полный мешок, плюс $32 доллара. Там было буквально всё: свитера и штаны из верблюжьей шерсти, по банке буженины, кто подводники, те знают прорезиненный мешок для выброски мусора из лодки в океане. Это где-то литров под триста. Так вот мешок набивали «под жвак», то есть под завязку. Это была тёплая одежда с ног до головы, еда и выпивка недели на две. Самое обидное было то, что по приходе в Мурманск с нас всё было взыскано как по милицейскому протоколу: от белья до газировки – колы.