Военные приключения. Выпуск 2

Между тем, говоря объективно, Тамарову обвинять себя было не в чем. О деятельности чекиста был осведомлен очень узкий круг людей. Не был знаком с ним и капитан Орлов; хотя он, конечно, понимал, что органы безопасности ведут работу по раскрытию банды Огульского, но, кто именно подключен к этой работе, ему стало известно лишь на следующий день после прибытия Тамарова на заставу. Рассказ Тамарова о встрече в Горске вызвал и у него подозрение, поэтому он немедленно проинформировал о Полосатом начальника комендатуры и получил соответствующее разъяснение. С этого момента Полосатый стал для капитана Орлова тем, кем он был на самом деле — капитаном госбезопасности Петром Ищенко, но для остальных на заставе, в том числе и для Тамарова, он должен был до поры до времени оставаться Полосатым. Этого требовала обстановка, но это и создавало определенные трудности в службе. С одной стороны, необходимо было сделать все возможное, чтобы помочь чекисту выполнить важное задание, а с другой — именно падавшее на него подозрение осложняло ситуацию, в которой он действовал, могло ему помешать. Вот почему встреча Тамарова с Ищенко очень обрадовала капитана Орлова. Необходимость скрывать от своего нового заместителя правду о Полосатом все эти дни угнетала его, вносила в их в общем-то по-доброму складывавшиеся отношения элемент неискренности, недоговоренности, а это не лучшим образом отражалось на порученном им обоим деле.

…Они шли по протоптанной в снегу дорожке небольшого дачного участка, окруженного высоким плотным забором. Ищенко некоторое время молчал, видимо не зная, с чего начать разговор, а Тамаров, понимая, какую роль играет этот человек в дальнейшей судьбе его жены, не решался его о чем-то просить, справедливо полагая, что сама эта встреча потому и состоялась, что его жена оказалась в плену у бандитов, к которым должен был пойти Ищенко.

Наконец, достав сигарету и закурив, Ищенко тихо сказал:

— Расскажите о вашей жене. Мне необходимо знать о ней все…

Слушая рассказ Тамарова, Ищенко иногда задавал уточняющие вопросы, которые чаще всего касались характера Галки, ее чисто человеческих качеств, проще говоря, он пытался выяснить ее сильные и слабые стороны. Когда Тамаров закончил свой рассказ, Ищенко прямо спросил:

— Вы ничего от меня не скрыли, не опустили каких-то важных деталей?

— Нет, — ответил Тамаров, — я сказал все. Я ведь понимаю…

Ищенко молча кивнул, потом, пройдя несколько шагов, остановился и взял Тамарова под руку.

— Ничего вам не обещаю, лейтенант. Но я постараюсь..

Провожая Тамарова до калитки, Ищенко напомнил ему о встрече в Горске и в конце заметил:

— А жена у вас красивая.

— Вы ей тоже понравились. Я на вас все телегу катил, а она защищала: такой милый, вежливый…

— Ну, теперь-то она обо мне наверняка другого мнения. Теперь я для нее, как и для вас до сегодняшнего вечера, враг, полосатый зверь… «Полосатый»… — Ищенко улыбнулся и распахнул калитку. — Ладно, разберемся на месте…

Они стояли под тем же тускло светившим стареньким фонарем. Было тихо, так тихо, что, казалось, в целом мире их сейчас только двое.

Ищенко загасил очередную сигарету и похлопал Тамарова по плечу:

— Не грустите, лейтенант! Пожелайте мне лучше ни пуха ни пера, а я от всей души пошлю вас к черту! — Засмеялся, крепко пожал Тамарову руку и быстро зашагал к особняку. Калитку он почему-то не закрыл, и Тамаров хорошо видел, как он поднялся на крыльцо, сбил с бурок снег, оглянулся на сад и скрылся за дверью. Вскоре на втором этаже зажегся свет. Тамаров понимал, что на этом его свидание с Ищенко кончилось, но где-то в глубине души, испытывая чувство неудовлетворенности от переполнявших его невысказанности и недоговоренности, надеялся на чудо. Ему казалось, что такое же чувство испытывает и Ищенко, что он сейчас передумает и вернется, чтобы продолжить разговор. И потому вглядывался в освещенные окна, пытался проникнуть за плотно задвинутые занавески. И только когда кто-то из охраны особняка закрыл калитку, медленно побрел к стоявшей за углом улицы машине.

А Ищенко, поднявшись к себе, сразу же стал разбирать постель. Встреча с Тамаровым конечно же не прошла для него бесследно, и чувство неудовлетворенности он тоже испытывал, но старался не придавать ему особого значения. Он знал, что завтра будет трудный день, перед которым надо хорошо выспаться…