Военный дневник. Год второй

В принципе, для романа не так важна историческая истина, тем более Ефремову был нужен именно «положительный» Александр, пусть и «в целом». Но все-таки нельзя не заметить, что «гимназическая» концепция, растущая из Плутарха, мягко говоря, устарела. Даже если считать, что персы «плохие», а греки «хорошие» (Голливуд!), то кто в этой дихотомии македонянин Александр? Ответ прост — жесточайший тиран, уничтоживший Фивы, а до этого вместе с отцом бившийся при Херонее. Именно его наместник уничтожил последнюю сильную греческую армию — спартанцев Агиса.

Александр всячески заявлял, что воюет за интересы греков, что мстит за них. Но это обычная пропаганда.

Александр не просто тиран. С годами он становился совершенно неуправляемым, опасным безумцем, который умер очень вовремя.

Впрочем, Ефремова все это интересовало при написании «Таис» лишь вскользь. Главное — женщина. О, женщина! Крылышко! Шейка! Ножка!

Старик повелся. Старик потерял тормоза. А ведь был меня все-таки помладше, когда писал «Таис».

Нельзя же так!

* * *

Еще один роман о гладиаторах. Автора не знаю (Олег Ерохин), фантаст, но сам роман исторический, о временах Калигулы.

Стоит ли читать? Работа над «Спартаком» не заставила почувствовать какую-то близость к предмету. И сам Рим не люблю, хотя художественные произведения на тему читать приходилось.

* * *

В Херсоне опять жертвы, сильный обстрел, в том числе били по центру. Наши ударили по Керчи, чего-то вроде повредили. Вообще сегодня жертв много по обе стороны фронта.

Wojenko, wojenko, cóżeś ty za pani,
Że za tobą idą, że za tobą idą
Chłopcy malowani?

5 НОЯБРЯ (620 ДЕНЬ)

Мамин день рождения. Ей бы исполнилось 91.

* * *

Пустая квартира, молчащий телефон, уснувший звонок при двери.

Тихо-тихо…

Настроение?

* * *

Утром было солнце, но потом пошел дождь. Вышел с зонтиком — дождь, конечно, прекратился, но все равно сыро, мокро, туман. Правда, тепло, но все равно неуютно.

Большой мокрый пес бежит за хозяином…

Машины совсем озверели. Когда я начал спускаться в переход, завыли, забились о бордюр, включили все мигалки и подфарники. Они хотят убивать, любой человек для них — кровавая лужа под колесами.

* * *

Гуревич в своем романе («Мы из Солнечной системы»), не слишком в целом удачном, все-таки поднял вопрос, от которого стыдливо отворачиваются почти все утописты. А что если в обществе всеобщего благоденствия и богатства появится дефицит? И не чего-то мелкого, а очень и очень важного?

Проблемы утописты старались не касаться, исходя из постулата: всего хватает, абсолютно всего. Но читатели-то понимают, что так не бывает…

Ефремов этой темы слегка коснулся, и, на мой взгляд, не слишком удачно.

Земля Грядущего не так богата, еды хватает, а вот ресурсов для очередной межзвездной экспедиции — нет. Что ж, очень реалистично. Но как решают проблему? Пускают в переплавку золотую скульптуру золотого коня, уникальную археологическую находку. Продали ростовщикам и ювелирам? Конечно, нет (коммунизм!), пустили на топливо.

Хм-м-м.

Сколько конь весит? Медный Всадник — восемь тонн, находка размерами вроде поменьше… Ну, пусть восемь тонн. Так что, на всей Земле не найдется столько золота на межзвездную экспедицию? Впрочем, есть вариант — запретили. Мол, не выделим из принципа, найдете сами, тогда и… Ну, может быть. Хотя уничтожение уникального памятника давней культуры — варварство, вандализм и типичная коммунистическая практика.

А что у Гуревича?

* * *

Новое от Анатолия.

Смеркання надвечір огидно народжує сум.
З безмірних чекань, ворожінь, передбачень і дум
з'являється нехіть до ворога, туга за другом.
Той смуток вилазить із черева диких дібров,
незряче шукає товстих відгодованих сов
і білих мерців, які ходять за зоряним плугом.

Але не годуй смуток, чуєш, нехай собі спить,

і не сповивай, не замотуй — най голим лежить,
повільно холоне, допоки не зникне в нікуди.
І ти не співай йому тихих ласкавих пісень,
хай виє, волає на повну натугу легень,
хай спробує вижити. Згине — то так вже і буде.

А білі мерці орють небо до краю заграв,

плетуть обереги з колючих розтерзаних трав
і бавлять лелек, що із вирію діток чекають.
Складають у чисті, обвиті дощами вози
лляні вишиванки, зозульки, ляльки, образи,
везуть лелечатам за хмари, нехай політають…

* * *