Читаем Военный госпиталь. Записки первого нейрохирурга полностью

Не говоря уже о неполной эксцизии, можно ли быть уверенным, что с эксцизией при удачном ее выполнении действительно удается совершенно освободить ткани от бактерий? Это по существу и не ставилось никогда целью эксцизии, ведь конечной целью эксцизии является превентивная борьба с осложнением ран, что достигается «снятием» благоприятных моментов для развития бактерий — это удаление субстрата в виде размозженных тканей и кровяных скоплений и частичное удаление попавших в рану бактерий. Но все это должно быть сделано в свое время и в определенные сроки, пока бактерия, развиваясь на мертвой ткани, не инфицировала и здоровые участки. Вот в этом направлении и раздавались предупреждающие голоса. Первичную эксцизию следует производить возможно раньше — она является противопоказанной в опоздавших случаях. Клинически установленные благоприятные сроки — 8–12–14 часов, последними сроками большинство считает 20–24 часа, хотя были голоса и за 36 часов. После этих часов обработка раны в виде эксцизии считается вмешательством рискованным; такое манипулирование может повести к генерализации инфекционного процесса. Но остаются или нет в том или другом уменьшенном или прямо минимальном количестве в ране бактерии? Во всяком случае, клиническое наблюдение над эксцизиями констатировало положительные результаты: после эксцизии в ближайшие дни рана покрывается радующими своей свежестью грануляциями. При производстве эксцизии считалось правилом производить последующую обработку ран дезинфицирующими средствами, — это одно уже исключает мысль о том, что на эксцизию смотрели как на прием, нацело освобождающий рану от бактерий, и затем большинство авторов после эксцизии дренировало рану, пользуясь дренажными трубками, иногда для перманентного или периодического омовения ран дезинфицирующими средствами.

5. Дезинфицирующие средства применялись различные. Из них наиболее популярной была жидкость Дакена, применявшаяся Каррелем для дезинфекции ран по выработанному им методу. Состав и методы достаточно ясно и многократно описывались в учебниках и руководствах. Французские авторы охотно применяли перувианский бальзам (Годье и Амин). В английской армии воскресил старое листеровское средство — растворы карболовой кислоты — ученик Листера Вастон-Чейн (Waston Cheyne). Он употреблял 5 % карболовую кислоту в смеси с 2 % сулемой.

Смит (Smith) употреблял только растворы карболовой кислоты. Торнтон (Thornton) усердно и до, и после операции применял обработку ран флавином и бриллиантовой зеленью. В большом ходу был гипертонический раствор поваренной соли (Райт). Германские авторы, согласно предложению Клаппа, широко пользовались вуцином и обычными дезинфекционными растворами, горячо рекомендуя растворы перекиси водорода, фенол, камфору, йодную настойку, раствор 3 % карболовой кислоты, лионтавин (метилвиолет).

Из всех предложенных средств здесь следует остановиться на вуцине, который, правда, появился на сцене только в 1918 г. Но важны принципиальные установки в отношении этого средства: вначале он предлагался Клаппом в разведении 1:10 000, причем его действие было не столько бактерицидно, сколько раздражающе — он усиливал экссудацию и лейкоцитарную инфильтрацию. Далее Клапп предлагал его в целях профилактики после инцизии вводить шприцем в глубину подлежащих тканей. Этот метод получил название глубокой антисептики, и прием был возведен в ранг открытия принципиального значения. Однако оказалось, что бактерицидность вуцина в предложенном растворе ничтожна. Тогда автор предложил более высокие концентрации: 1:1000, 1:500, 1: 100. Но эти растворы вели к некрозу ткани. Что же касается бактерицидного действия, то оно установлено было положительно в отношении стафило- и стрептококка и сомнительно в отношении анаэробных бактерий. В результате дискуссий Миллером было высказано такое положение: демонстрация результатов не подлежит сомнению, но эти результаты получены не благодаря вуцину, а обязаны прекрасной технике общехирургического лечения ран. Тем не менее, предложение Клаппа нашло широкое применение.

Таким образом, можно сказать, что на военных фронтах, помимо известных антисептических, первое место в антисептических методах лечения занимали метод Карреля-Дакена, лечение растворами карболовой кислоты и глубокая антисептика вуцином.

Что же касается очистки ран перед операцией эксцизии, то здесь рекомендовалось некоторыми авторами не брить, почти всеми авторами не обмывать, а, механически очистив от приставших инородных частей, смазать края и доступные участки раны йодной настойкой. Другие положения сводились к имбибиции (sic!) чистой карболовой кислотой [Кохер, Заттлер (Koeher, Sattler)] и затем к эксцизии.

Перейти на страницу:

Все книги серии Врачебные истории

Побеждая смерть. Записки первого военного врача
Побеждая смерть. Записки первого военного врача

«Когда же наконец придет время, что не нужно будет плакать о том, что день сделан не из 40 часов? …тружусь как последний поденщик» – сокрушался Сергей Петрович Боткин. Сегодня можно с уверенностью сказать, что труды его не пропали даром. Будучи участником Крымской войны, он первым предложил систему организации помощи раненым солдатам и стал основоположником русской военной хирургии. Именно он описал болезнь Боткина и создал русское эпидемиологическое общество для борьбы с инфекционными заболеваниями и эпидемиями чумы, холеры и оспы. Сергей Петрович открыл первые в России женские лечебные курсы, впервые применил термометр для определения температуры человека и разработал систему гигиены для врачей. В этой книге Сергей Петрович рассказывает о самых сложных и интересных случаях, с которыми ему довелось столкнуться во время врачебной практики, а также повествует о том, как нужно беседовать с больным, на что следует в первую очередь обращать внимание, как строить систему лечения пациента.

Сергей Петрович Боткин

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное