Читаем Военный госпиталь. Записки первого нейрохирурга полностью

Что касается послеоперационного режима, то ежедневный контроль раны необходим до снятия швов, т. е. 8–15 дней, ввиду возможных осложнений, особенно при повышении температуры в ближайшие дни после операции. В послеоперационном периоде в первые дни идет энергично процесс аутостерилизации (полинуклеарный лимфоцитоз и фагоцитоз). В этом периоде наблюдается повышение температуры, которая на 2–3-й день падает. Это повышение не дает повода беспокоиться за течение раны; положительным признаком считается отсутствие явлений интоксикации и болей в ране. Края раны в первые сутки слегка красны и отечны; иногда наблюдается отхождение пузырьков газа. Однако через 18–24 часа все эти явления исчезают. Если же температура держится свыше 3 дней, то может возникнуть вопрос о частичном или полном снятии швов.

Неудачи при первичном шве, как уже было указано выше, обусловлены: 1) стрептококковой инфекцией, 2) недостаточно полной эксцизией и 3) послеоперационной гематомой. Тогда как второе и третье являются иногда техническими ошибками и могут быть предотвращены, первое имеет абсолютное значение.

Здесь следует напомнить о флоре ран: из 100 ран 35 оказались явно инфицированными, 20 сомнительными; из 100 ран артиллерийских явно инфицированных было 57 и 33 сомнительных. На 100 инфицированных ран, по данным французских авторов, находили стрептококк в 20 ранах, по немецким данным — в 12. Стрептококковые инфекции, как правило, не дают первичного натяжения при эксцизии и шве, но и при стафилококковой инфекции также наблюдается негладкое послеоперационное течение.

Из 180 случаев сборной статистики положительный результат получен у 127 раненых.

Менее удачные результаты получались при ранениях ног и седалищной области.

Но все же в конечном счете этот метод является величайшим завоеванием, и большой процент удачно закончившихся случаев поставил во французской армии на очередь вопрос о приспособлении всей военно-полевой хирургической организации к проведению этого метода. Как известно, в третий период войны 1914–1918 гг., период позиционной войны, эксцизия и первичный шов получили очень широкое распространение; однако в четвертый период, когда имели место маневренные военные действия, от этого метода пришлось отказаться и ограничиваться только первичной обработкой.

Причиной отказа от первичного шва являлась невозможность вести наблюдения в послеоперационный период, и теперь, когда ставится вопрос об организации военно-полевой хирургии в будущей войне, необходимо учесть условия, которые позволили бы осуществить этот метод, т. е. раннюю доставку раненых (через 6–8–12 часов), достаточное количество хирургов и возможность провести стационарно, послеоперационный период. Эти требования значительно ограничивают массовое проведение этого метода, особенно если присоединить сюда требование проводить бактериологический контроль по возможности при всех случаях первичного шва и обязательно при наложении отложенного шва.

При большом количестве бактерий и наличии гемолитического стрептококка ни тот, ни другой шов не накладывается. Если в мазках попадается приблизительно одна бактерия на два поля зрения, и среди этого редкого заселения ран нет стрептококка, то зашивание раны возможно.

Если даже отказаться от строгих требований бактериологического контроля, то все-таки встает много вопросов относительно проведения этого метода.

1. Можно желать, чтобы раненые доставлялись возможно раньше, но ввиду боевой обстановки это не всегда выполнимо. Более или менее регулярная ранняя доставка раненых возможна при позиционной войне. Кроме того, ранняя доставка предполагает механизированный транспорт.

2. Даже при своевременной доставке нужно иметь значительное число хирургов, притом опытных. Здесь важно количество поступающих раненых: уже в первую империалистическую войну на главные перевязочные пункты иногда поступало сразу несколько сот раненых. В будущую войну поражаемость будет еще больше: если раньше считалось, что дивизия за четырехдневный бой дает 1800 раненых, то в будущую войну потери дойдут, вероятно, до 30–35 %. Возможно, что раненый с показанием для первичного шва будет своевременно доставлен в хирургическое учреждение, но таких раненых скопится одновременно до 300 человек, и таким образом создадутся условия, при которых благоприятный срок будет упущен.

Перейти на страницу:

Все книги серии Врачебные истории

Побеждая смерть. Записки первого военного врача
Побеждая смерть. Записки первого военного врача

«Когда же наконец придет время, что не нужно будет плакать о том, что день сделан не из 40 часов? …тружусь как последний поденщик» – сокрушался Сергей Петрович Боткин. Сегодня можно с уверенностью сказать, что труды его не пропали даром. Будучи участником Крымской войны, он первым предложил систему организации помощи раненым солдатам и стал основоположником русской военной хирургии. Именно он описал болезнь Боткина и создал русское эпидемиологическое общество для борьбы с инфекционными заболеваниями и эпидемиями чумы, холеры и оспы. Сергей Петрович открыл первые в России женские лечебные курсы, впервые применил термометр для определения температуры человека и разработал систему гигиены для врачей. В этой книге Сергей Петрович рассказывает о самых сложных и интересных случаях, с которыми ему довелось столкнуться во время врачебной практики, а также повествует о том, как нужно беседовать с больным, на что следует в первую очередь обращать внимание, как строить систему лечения пациента.

Сергей Петрович Боткин

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное