Военный госпиталь. Записки первого нейрохирурга

Вторая форма работы соответствовала специальным хирургическим учреждениям — полевым лазаретам и госпиталям. Выше было уже указано место их расположения. Во время устойчивого положения на фронте они доводили число вмешательств до 10–12 %, в то время как в перевязочном отряде дивизий, который был выбран мной как лучший, процент вмешательств равнялся 3–5. На многих участках фронта эти лазареты приняли на себя всю тяжесть операционной работы по обработке полостных ранений, главным образом области живота, черепа, resp. мозга, в меньшем числе — области груди, а также и по подготовке к длительной эвакуации. Эта работа развивалась более или менее удовлетворительно по количеству и по качеству в периоды устойчивого положения на фронте и позиционной войны, когда эти учреждения могли до 20 дней выдерживать раненых, подвергавшихся полостным операциям. Иногда в результате положения на фронте создавались благоприятные условия для использования железнодорожных путей: линия или ее ветка подходила близко к фронту, и можно было производить погрузку раненых на линии дивизионных лазаретов. Тогда у таких пунктов располагались учреждения Красного Креста и других общественных организаций, и туда головной эвакуационный пункт высылал свое отделение, которое распоряжалось сортировкой и эвакуацией. При неустойчивом фронте, когда нельзя было в должной мере развивать полостную хирургию, они выполняли еще и третью задачу, обеспечивая рациональную эвакуационную подготовку раненых. Они явились прототипом, может быть, несовершенным, групп усиления и специальных хирургических отрядов. Я привожу отчет по лазаретам в Лодзи, в Жирардове, где мне пришлось работать в условиях, аналогичных дивизионным лазаретам и отчасти главным перевязочным пунктам. В Жирардове удалось организовать три специализированных лазарета; из них один был отведен главным образом черепно-мозговым и легочным раненым, второй — раненым в брюшную полость, третий был смешанный. Значительный процент раненых доставлялся в сравнительно ранние сроки — от 6 до 12–16 часов. С ранениями черепа, мозга в эти учреждения было направлено 386 человек. На 34 846 раненых, прошедших через отделение головного пункта, с ранениями органов грудной области было 93 человека, с ранением области живота — 124 человека.

Из 386 получивших черепно-мозговые ранения не подлежало операциям 84 вследствие очень тяжелого состояния.

302 случая по областям ранения распределялись так:

касательные (тангенциальные) с повреждением твердой мозговой оболочки — 28 случаев;

касательные с повреждением мозгового вещества — 94 случая;

сегментарные с незначительным отстоянием входного и выходного отверстий (тангенциально-сегментарные) — 86 случаев;

сегментарные с значительным отстоянием (типично сегментарные) — 56 случаев;

диаметральные — 12;

ранения основания черепа и височно-орбитной области с повреждением твердой мозговой оболочки — 26.

Здесь впервые мной был применен по инициативе д-р Бритнева в 12 случаях первичный шов.

Из 93 случаев легочных ранений оперативное вмешательство было произведено в 23 случаях, не считая пункций; первичная обработка входного и выходного отверстия при касательных ранениях проведена в 12 случаях.

Резекция III и IV ребер по поводу ранения крупными шрапнельными осколками — 4 случая.

Закрытие открытого пневмоторакса — 4.

Тампонада при ранении легкого с фиксацией легкого к стенке груди — 4.

Из 124 ранений живота оперативное вмешательство было произведено только в 58 случаях. Не подвергались оперативному вмешательству следующие категории:

с ранениями только брюшных стенок — 16 случаев;

находившиеся в крайне тяжелом положении — 30;

сомнительные по времени доставки — 9;

с ранением поясничной области без перитонеальных явлений — 11.

Из 58 подвергнутых операции с ранением, проникающим в брюшную полость, но без ранения желудочно-кишечного канала, было 12 человек.

40 подвергнутых операции с проверкой на операционном столе ранения желудочно-кишечного тракта распределялись так:

ранений желудка, диафрагмы и плевры слева — 3 случая;

справа — 1 случай;

и тонких кишок — 4 случая;

и селезеночной петли толстых кишок — 2;

ранений тонкого кишечника — 28 случаев;

тонких кишок и органов таза: пузыря и прямой кишки — 8.

Общая смертность среди 46 оперированных по поводу ранений живота составляла 63,5 %.

До Первой мировой войны господствовало общее представление о безуспешности оперативного лечения огнестрельных ранений на войне, а в то же время практика мирного времени давала все основания для активного вмешательства. В частности, мой учитель проф. Цеге-Мантейфель в клинике настаивал на лапаротомиях, а в военное время перешел на сторону отрицавших активное вмешательство. Во время его объездов я вел с ним большую дискуссию по этому вопросу и решил оперировать. Среди первых 24 раненых, оперированных в первые 6–8 часов, я получил 50 % хороших исходов, о чем и сделал сообщение в Варшаве (см. Отчет XIV съезда хирургов, прения).