Военный врач. Хирургия на линии фронта

После применения химического оружия в Гуте в 2013 году Асад признал, что владеет им, и согласился поставить его под международный контроль, санкционированный резолюцией 2118 Совета Безопасности ООН. (Крайним сроком уничтожения их запасов химического оружия была установлена первая половина 2014 года, и тогда Сирия заявила, что выполнила это требование. Однако химические атаки в Хан-Шейхун в апреле 2017 года и Думе в апреле 2018 года показали, что правительство либо лгало, либо пополнило свои запасы.) Тем временем Абу Васим продолжил писать мне СМС, сообщив, что вокруг его больницы сбрасывались бомбы с хлором и округу окутали облака хлорного газа, причем с каждым днем атаки все усиливались.

В конце августа 2016-го он связался со мной, чтобы попросить помощи с пациентом, получившим тяжелые травмы лица после взрыва бочковой бомбы. Это был тридцатипятилетний отец троих детей, потерявший в результате той бомбардировки нескольких друзей. Его нижняя челюсть свободно болталась, был значительный риск развития инфекции. Они сделали все, что было в их силах, и хотели узнать, смогу ли я помочь восстановить человеку челюсть. Удивительно, но в М10 был компьютерный томограф, и они прислали мне по WhatsApp снимки лица.

Я показал их нескольким коллегам, экспертам челюстно-лицевой хирургии. От нижней челюсти пациента остались лишь две боковые части, прикрепленные к височно-нижнечелюстным суставам, соединяющим нижнюю челюсть с основанием черепа.

Спросите мнение десяти разных хирургов, и вы услышите десять разных ответов. Принять решение, по правде говоря, было непросто – некоторые хирурги говорили, что реконструкция невозможна; другие утверждали, что единственный вариант – это использовать свободный лоскут с ноги вместе с одной из ее костей, а затем соединить крошечные артерии и вены с помощью микроскопа. У меня же возникла идея взять металлическую пластинку, изогнуть ее полукругом и соединить с двумя оставшимися костями челюсти винтами, воссоздав контур нижней челюсти. Затем эту пластину можно было бы покрыть мышцами для реконструкции дна ротовой полости, а переднюю часть рта закрыть кожей, прикрепленной к мышцам, – так называемым кожно-мышечным лоскутом. Даже в лучшие времена такая операция стала бы серьезной затеей, а идея о том, чтобы провести ее удаленно, руководя происходящим из Лондона, была чем-то беспрецедентным.

Мы решили попробовать, взяв мышечный лоскут и кожу с большой грудной мышцы, получающей кровь из подключичной артерии, а затем повернуть его вместе с участком кожи необходимого размера, чтобы закрыть новую нижнюю челюсть. Абу Васим и его коллеги были в восторге от моего предложения. У них была целая неделя, чтобы раздобыть в оставшихся больницах и развалинах подходящую стерильную пластину и винты. Тем временем я отправил им всю информацию по планируемой операции.

За день до операции у нас состоялся последний предварительный разговор по «Скайпу», и они подтвердили, что для проведения процедуры есть две единицы крови. Так получилось, что как раз в это время представители программы «Ньюснайт» на «Би-би-си 2» поинтересовались у меня о ситуации в Алеппо, и я ответил, что собираюсь руководить по «Скайпу» сложнейшей операцией, которая будет там проводиться.

ОНИ СОГЛАСИЛИСЬ ЗАПИСАТЬ ЭТУ ПРОЦЕДУРУ, ЧТОБЫ ПОДЕЛИТЬСЯ СО ВСЕМ МИРОМ НЕВЕРОЯТНЫМ МУЖЕСТВОМ ВРАЧЕЙ В ОСАЖДЕННОМ АЛЕППО.

Итак, я сидел в Лондоне перед большим телевизионным экраном. Пациент лежал под наркозом на операционном столе в больнице М10 в Алеппо. Мы созвонились по «Скайпу», и кто-то в операционной вставил свой смартфон в селфи-палку и поднял ее над столом, чтобы мне было видно все происходящее во время операции. Поскольку присутствующие хирурги никогда прежде такую процедуру не проводили, я стал руководить процессом. Первым делом они привинтили металлическую пластинку к двум обломкам костей нижней челюсти, что заняло около двух часов, после чего перешли к самой сложной части процедуры. Большая грудная мышца – это широкая мышца передней поверхности груди, поверх которой находится сосок. Прежде они никогда не подготавливали эту мышцу к пересадке и не знали, где именно делать разрезы, поэтому я попросил их сначала отделить лоскут, приподняв от груди большой участок кожи ниже ключицы, целиком обнажив большую грудную мышцу. На это ушло еще около часа. Тем временем мы провели множество измерений, чтобы убедиться, что действительно удастся повернуть мышцы и кожу так, чтобы разместить их под металлической пластиной, сформировав дно ротовой полости.

Я объяснил, где именно сделать разрезы. За следующие шесть часов они отделили мышцу необходимого размера с нужным количеством кожи и к концу дня успешно закончили операцию. Это было немыслимое достижение.