Военный врач. Хирургия на линии фронта

За следующие несколько дней погибли еще около четырехсот мирных жителей, в то время как тысячи получили ранения. Были уничтожены еще несколько больниц. Из-за огромного количества пострадавших и истощающихся ресурсов Городской медицинский совет Алеппо едва справлялся. В конечном счете они обратились в ООН с официальным запросом об эвакуации раненых и доставке гуманитарной помощи. В связи с предыдущими нападениями на конвои, однако, их просьбы остались без внимания.

В конце октября я вместе с Муниром вернулся в Сирию, в больницу Баб эль-Хава, чтобы прооперировать раненых, попавших под сильный обстрел вокруг Алеппо. Сирийские власти утверждали, что предоставили людям, желающим покинуть восточный Алеппо, безопасные коридоры, но никто ими не воспользовался – люди не верили гарантиям безопасного прохода, предоставленным правительством.

Следующие две недели число авиаударов сократилось, и, хотя запасы продовольствия и медикаментов таяли, сообщения из Алеппо казались более оптимистичными. Я уже подумал было, что международному сообществу все-таки удалось как-то повлиять на происходящее, но вскоре все началось по новой. В середине ноября с неба посыпались листовки, в которых правительство сообщало людям, что у них есть двадцать четыре часа, чтобы покинуть город по якобы безопасным коридорам, после чего начнется масштабное наступление на восточный Алеппо. На следующий день было нанесено почти две сотни авиаударов и проведено столько же артиллерийских залпов, жертвами которых стали сотни мирных жителей.

ДЕТСКУЮ БОЛЬНИЦУ СРОВНЯЛИ С ЗЕМЛЕЙ. ТЕМ НЕ МЕНЕЕ ЛЮДИ ОСТАВАЛИСЬ В ГОРОДЕ – ОНИ НЕ ХОТЕЛИ ПОКИДАТЬ СВОИ ДОМА, БОЯСЬ, ЧТО, КАК ТОЛЬКО ОТДАДУТСЯ НА МИЛОСТЬ ВОЙСКАМ АСАДА, ИХ ЖДЕТ АРЕСТ ИЛИ ЧТО ЕЩЕ ХУЖЕ.

Вернувшись домой, я принялся писать во все газеты и выступать на всех телеканалах и радиостанциях, где меня соглашались принять. Я настаивал, что необходимо вывезти этих людей оттуда, причем не по организованным или контролируемым сирийским правительством маршрутам. Но как? Это казалось невыполнимой задачей. С чего вообще было начинать?

13 Спасение из Алеппо

В следующие несколько недель я оказался втянутым в причудливый и загадочный мир международной дипломатии и закулисных переговоров. Выносить осаду Алеппо с каждым днем становилось все тяжелее – правительство наступало все активнее, и небольшая территория, удерживаемая повстанцами, где работали мои друзья, почти ежедневно становилась еще меньше. Число пострадавших росло, запасы были на исходе, а угроза становилась все серьезнее.

Мне хотелось помочь всем жителям Алеппо, но я не волшебник, и для меня было чем-то немыслимым вести разговор о десятках тысяч людей. Даже думать о судьбе тридцати коллег, людей, с которыми вместе работал, мне было тяжело. Я решил, что легче сосредоточиться на одном человеке – моем друге Абу Васиме. Я был решительно настроен вывезти его живым и невредимым из восточного Алеппо. Если бы кому-то удалось выбраться вместе с ним, тем лучше.

У МЕНЯ ВСЕГДА БЫЛА СКЛОННОСТЬ СОСРЕДОТОЧИТЬСЯ НА КАКОЙ-ТО КОНКРЕТНОЙ ЗАДАЧЕ И УПОРСТВОВАТЬ С ЕЕ ВЫПОЛНЕНИЕМ ДО ПОБЕДНОГО КОНЦА, ПОРОЙ ВОПРЕКИ ЛОГИКЕ И ЗДРАВОМУ СМЫСЛУ.

Такая вот непоколебимая решимость. То, как я раздобыл паспорт для Ландины в Гаити, было одним из примеров. Другим стали события, случившиеся, когда я был молодым консультантом, – полагаю, они проложили мне курс на многие годы вперед.

Я работал в больнице «Чаринг-Кросс», где меня вызвали в приемный покой осмотреть девушку, упавшую в зазор между платформой и поездом на станции «Хаммерсмит». Она пыталась выбраться на платформу, когда поезд тронулся. Ее таз оказался зажатым, и, когда поезд поехал, таз и ноги оказались вывернутыми почти на 180°, в то время как тело оставались в вертикальном положении.