Военный врач. Хирургия на линии фронта

Врач из Алеппо 3: Здравствуйте, доктор Дэвид… Я только что приехал домой в три часа ночи… Момент, когда я впервые за многие месяцы увидел свою семью, был незабываемым.

Абу Васим: Спасибо, нам всем так грустно, что мы навсегда покидаем Алеппо.

Я: Я знаю, мой друг, но ты жив, и я так этому рад.

Абу Васим: Привет, дорогой мой, мы выбрались из Алеппо, огромное тебе спасибо.

Длинные колонны зеленых автобусов правительства приехали вместе с машинами скорой помощи для больных и раненых, чтобы отвезти всех на пропускной пункт для передачи различным НПО, включая «Помощь Сирии». Скорые должны были отвезти больных и раненых в больницы Идлиба.

На следующий день мне позвонил Мунир Хакими. Автобусы отъезжали постоянно, и было много пострадавших с чудовищными ранениями, обморожениями и психологическими травмами после непрекращающейся бомбежки. Готов ли я присоединиться к ним в Сирии? Конечно же, я сразу согласился.

Когда мне позвонили, я был в Тель-Авиве. Мы с Элли прилетели туда для проведения «Курса хирургической подготовки в опасных условиях» в Газе совместно с МККК при поддержке нашего фонда. Мы сразу же отменили занятия, и ранним утром я покинул наш гостиничный номер, чтобы сесть на самолет в Стамбул, откуда направился в Хатай, что рядом с турецко-сирийской границей. Там я встретился с Муниром, и вместе мы переправились в Сирию.

После обеда Мунир отправился в пропускной пункт в Эль-Рашдине, а я остался в Баб эль-Хаве осматривать пациентов, которых только что перевели из Алеппо. Позже Мунир рассказал мне, как необычно было стоять на переезде и наблюдать, как люди выезжают из Алеппо на зеленых правительственных автобусах. Бежав от ужасов осажденного и разрушенного города, они направлялись навстречу свободе, и его поразило, насколько нереально было видеть, как солдаты помогают выходить из автобусов людям, которые могли погибнуть несколькими часами ранее.

В тот вечер Мунир предложил нам поехать в местный ресторан, а не обедать, как обычно, в больнице. Шел сильный снег, и дорога заняла около получаса. Поскольку ситуация с безопасностью все еще была очень напряженной, в ресторан, меня провели через черный ход, нацепив на голову для маскировки большую шерстяную шляпу. Мы вошли в большой обеденный зал, который, казалось, был отгорожен от остальной части ресторана занавесом. Внезапно занавес поднялся, и все они стояли там – около тридцати врачей, которые только что выбрались из Алеппо, включая Абу Васима и Абу Хозайфа. Это было одно из самых эмоциональных воссоединений в моей жизни и невероятно счастливое окончание адского периода – в их. Столько людей трудились недели напролет, чтобы это случилось: британское правительство, ООН, высокопоставленные лица и посредники и, конечно же, люди, которые всегда остаются в тени. Я был безмерно благодарен каждому из них и невероятно рад, что наше упорство принесло плоды.

Абу Васим остался со мной на неделю, в течение которой мы оперировали его многочисленных пациентов, нуждавшихся в обработке культи или реконструктивной операции. Было просто чудесно снова оказаться бок о бок со своим учеником.

Особенно мое сердце тронула одна маленькая девочка. Ее звали Мэрэм, и ей было всего пять месяцев. Ее отец и мать были убиты при переходе через один из блокпостов в западный Алеппо. У нее были страшные осколочные раны ноги, кисти и предплечья, и ей явно было очень больно. У нее развился сильный сепсис, и она запросто могла умереть без должного ухода за раной, а еще требовалось срочно вправить сломанные кости. Это был наш последний день. Мунир занялся ее ортопедическими травмами, а я – всеми ранами мягких тканей. Я переживал, что она не выживет, но мы сделали все, что было в наших силах.

На следующий день был Сочельник. Перед тем как перейти границу обратно в Турцию и вернуться домой, я пошел навестить Мэрэм. Я обошел палаты, но ее нигде не было. Попадавшиеся мне на пути врачи и медсестры ничего о ней не знали, и я предположил худшее: должно быть, она умерла среди ночи, и ее просто убрали из палаты, очередную жертву этой бессмысленной войны.

Вернувшись в Лондон, я поехал прямиком в Девон на встречу со своей семьей и в три часа ночи наконец был на месте. В тот рождественский день я благодарил Бога, прижимая к себе Молли и Элли. Как же нам всем повезло.

В отношении Сирии трудно быть оптимистом. Мои коллеги и другие, подобные им, продолжают делать свою работу из-за отваги и преданности делу. Тем не менее сложно ждать чего-то хорошего для этой страны, пока не будет оказано серьезное политическое давление. Как показали события последних месяцев в Восточной Гуте и других местах, потребность заставить режим Асада ослабить агрессию не угасает. Мое сердце обливается кровью за сирийский народ, и я надеюсь и молюсь, чтобы путь к миру вскоре был найден.

Как всегда, надежду дают крошечные маячки света посреди тьмы. Через два месяца после моего возвращения из Баб эль-Хава со мной связались из «Би-би-си». Невероятно, но им удалось отыскать в Турции Мэрэм, и они предложили мне ее навестить.