Военный врач. Хирургия на линии фронта

Поверхность выгребной ямы оказалась намного выше и ближе, чем я предполагал. Мне показалось, что я заметил какое-то движение. Я зажег вторую спичку и заглянул внутрь, задержав дыхание, чтобы не чувствовать вони. Как только я увидел, что там было, моментально сработала защитная реакция и я убежал оттуда со всех ног. В сантиметрах, наверное, тридцати от места, где должен был находиться мой зад, когда я сидел в туалете, в зловонной жиже извивался самый большой питон, которого я когда-либо видел. Его тело было не меньше полуметра в окружности, а голова находилась рядом с отверстием в деревянном сиденье. Не хочется даже думать, чем это могло закончиться. Сложно представить более необычную смерть!

Я снова вернулся в Африку в 2008 году и на этот раз работал в маленьком городке Рутшуру в Северном Киву, провинции Демократической Республики Конго, граничащей с Руандой. Четырнадцатью годами ранее в ходе массовых убийств руандийских тутси местными хуту, что было признано геноцидом, за сто дней кровопролития был убит почти миллион человек. Обстановка все еще оставалась крайне напряженной, и повстанческая группа во главе с мятежным генералом Лораном Нкундой, который сам был тутси и предпочитал, чтобы его называли председателем, устраивала масштабные боевые действия. Он обвинял конголезское правительство в неспособности защитить народ тутси от боевиков хуту, которые бежали в ДРК после участия в геноциде. Его группа была гораздо лучше обучена и экипирована, чем правительственные войска – разношерстная кучка побежденных солдат, повстанцев и ополченцев, оставшихся после череды войн. Это были разрозненные, недисциплинированные, деморализованные войска, получавшие ничтожное жалование. В распоряжении Нкунды же, как считалось, были хорошо обученные дисциплинированные бойцы, получавшие оружие из Руанды. Как оказалось, конголезская армия в то время принадлежала к той же группе, что и повстанцы хуту, которые контролировали значительную часть Северного Киву.

По всей провинции шли ожесточенные бои, что, как и следовало ожидать, привело к массовому бегству людей из своих домов в Восточном Конго. Когда мы ехали из Гомы по проселочной дороге, окруженной густым подлеском, через каждые сто метров стояли конголезские военные в зеленой форме и касках. Кроме того, здесь было множество блокпостов, и наш водитель, явно хорошо знакомый местным, махал рукой, когда нас пропускали через каждый из них по дороге в Рутшуру.

Время от времени на нашем пути попадались группы людей, толкающих перед собой вещи на шатких двухколесных самодельных повозках из дерева чукуду, напоминающих что-то среднее между самокатом и мопедом. Основная рама вырубается с помощью мачете из эвкалипта, а колеса вырезаются из дерева твердой породы, которые местные называют мамба. Колеса обматываются протекторами, вырезанными из старых автомобильных шин. Грузоподъемность самых больших чукуду составляет до 800 килограммов – это важнейший вид транспорта в восточной части ДРК. В 2009 году по приказу президента Жозефа Кабилы в центре Гомы был установлен памятник чукуду, ставший символом тяжкого труда проживающих здесь людей. Теперь, однако, они использовались не для перевозки угля, бананов или других товаров, а для эвакуации семей со всеми их пожитками.

Выражения лиц людей говорили сами за себя: они были напуганы – не только из-за затянувшейся войны, но и потому, что не ждали защиты ни от одной из сторон конфликта. Ходили слухи, что обе стороны убивали, насиловали и грабили местных жителей.

Несмотря на витающее в воздухе напряжение, больница в Рутшуру оказалась довольно мирным и спокойным местом, расположенным в красивой части джунглей. Грязная дорога вела к воротам, окруженным высокими кирпичными стенами. На инструктаже сказали, что мне здесь понравится, поскольку поток пациентов был стабильным. Конголезский хирург, работавший в больнице, оказался отличным специалистом с набитой рукой. В один из вечеров он сказал мне, что находится здесь безвылазно уже полгода и отчаянно хочет повидаться с семьей, живущей на востоке страны. Я сразу же ответил, что ему непременно необходимо отдохнуть. Со мной была младший хирург-волонтер, и я был уверен, что вдвоем мы прекрасно со всем справимся.

Кроме нас, в хирургическую бригаду входили две медсестры и физиотерапевт, которые жили дальше по дороге, где также царила полная безмятежность. Моя собственная хижина была окружена пальмами и невероятными зарослями, и я каждый день с большим удовольствием прогуливался метров сто до душевой, где были лишь кран с холодной водой и ведро. Наполнив ведро водой, я на мгновение замирал, собираясь с духом, прежде чем выплеснуть его содержимое себе на голову и тело. Вокруг были тропики, и холодная вода хорошо бодрила.