Военныя силы Японiи. Японская армiя въ 1910 году.

Какъ ни старался, я не нашелъ никакой другой, кромѣ этой, высшей причины. Она объясняетъ также ту ревностную заботливость, съ которою наиболѣе прозорливые современные японцы, перенимая наши научные и другiе методы, пытаются предохранить нацiональную мысль отъ чрезмѣрнаго пропитыванiя европеизмомъ изъ опасенiя, чтобы индивидумъ, слишкомъ сознавшiй свое "я", не преувеличилъ его значенiя въ ущербъ интересамъ общаго цѣлаго. Они, безъ сомнѣнiя, правы. И если путемъ постепенной эволюцiи они достигнутъ гармоническаго слiянiя нашихъ индивидуалистическихъ стремленiй со стариннымъ убѣжденiемъ: "все для государя и посредствомъ государя", — они совершатъ необыкновенное дѣло. Но представляется почти неизбѣжнымъ, что наступитъ день, когда эти дiаметрально противположныя стремленiя столкнутся подъ дружнымъ влiянiемъ критической мысли и любви къ роскоши и благосостоянiю — этихъ двухъ грозныхъ условiй, подтачивающихъ простодушныя вѣрованiя. Въ этотъ день Самсонъ потеряетъ свои волосы, а вмѣстѣ съ ними и свою мощь.

Несмотря на все, что можетъ быть сказано похвальнаго объ этой всеобщей, безличной храбрости, не слѣдуетъ въ этомъ отношенiи увлекаться, считая ее вполнѣ безупречною. Я уже указывалъ на это въ началѣ настоящей книги, а теперь позволю себѣ подкрѣпить эти указанiя нѣсколькими личными воспоминанiями.

Обыкновенно заявляютъ безъ оговорокъ: японскiе солдаты умираютъ, но не сдаются; они никогда не бѣгутъ отъ врага.

Мнѣ же вспоминается, что въ iюлѣ 1905 г., когда я былъ во второй русской армiи, расположенной въ Май-май-каѣ подъ командованiемъ генерала Каульбарса, полусотня (50 человѣкъ) казаковъ однажды привела взятую въ плѣнъ японскую роту, которая послѣ первыхъ же выстрѣловъ, считая себя окруженною, подняла бѣлый флагъ. — А сколько еще разъ между развѣдчиками — японскими и русскими — я наблюдалъ столкновенiя, въ которыхъ первые тотчасъ же отступали даже передъ значительно меньшимъ по числу непрiятелемъ!

Тѣ, кто находился при японской армiи, тоже могутъ подтвердить, что порою безумныя неудержимыя паники овладевали нѣкоторыми частями войскъ. Духъ пассивности и повиновенiя, обыкновенно достойный удивленiя, говорятъ, бывалъ забытъ въ нѣкоторыхъ обстоятельствахъ; доходило до открытаго неповиновенiя со стороны подчиненныхъ, когда главнокомандующiй явно злоупотреблялъ правомъ посылать своихъ людей на убой.

Во время кровопролитныхъ боевъ за обладанiе славною высотою въ 203 метра генералъ Накамура, имѣя свѣжiе войска 7-ой дивизiи, долженъ былъ однако добиться категорическаго приказа императора, который прочитывался солдатамъ для побужденiя ихъ къ рѣшительной битвѣ.

Я не склоненъ также черезчуръ восхищаться неучтивыми нападенiями, произведенными въ Чемульпо и Портъ-Артурѣ, и еще менѣе тѣми странными прiемами, къ которымъ часто прибѣгали японскiе аванпосты, съ цѣлью деморализацiи противника.

Послѣ Ляо-яна въ теченiе долгихъ промежутковъ, слѣдовавшихъ за сраженiями, оба лагеря почти свободно соприкасались между собою, находясь на расстоянiи ружейнаго выстрѣла. Пользуясь этимъ, съ наступленiемъ темноты дѣлали другъ другу маленькiе подарки, оказывали взаимные любезности: въ опредѣленное мѣсто русскiе приносили водку и консервы; японцы брали ихъ и замѣняли сигарами и т. п. Но при этомъ японцы прибѣгали къ вѣроломству, достойному жителей древней Трои: къ своимъ подаркамъ они прилагали вырѣзки изъ вполнѣ преданныхъ Японiи англiйскихъ газетъ и сообщенiя въ переводѣ на русскiй языкъ, спецiально изготовленныя для даннаго случая. Естественно, что въ нихъ преувеличивались пораженiя и безуспѣшность военныхъ дѣйствiй съ русской стороны, а равно размѣры революцiоннаго движенiя въ Россiи. Когда это представлялось недостаточнымъ, слѣдовали совѣты: «За что вы бьетесь? Ради кого сражаетесь? Ради тирановъ, которые васъ презираютъ и обращаются съ вами какъ съ рабами. Ваши братья въ Россiи уже сбросили съ себя иго и ниспровергли существующее правительство. Вѣдь мы васъ любимъ и цѣнимъ. Бросайте ваши ружья и идите къ намъ. Приходите среди боя, будете приняты въ распростертыя объятiя! Какой прiятный климатъ въ Японiи, какiя хорошенькiя дѣвушки! Приходите насладиться вполнѣ заслуженнымъ отдыхомъ.» И къ этимъ документамъ, одинъ изъ которыхъ я перевелъ здѣсь почти дословно, присоединялись въ изобилiи, къ величайшему соблазну русскихъ, и безъ того уже слишкомъ деморализованныхъ, открытыя письма съ изображенiемъ очаровательныхъ пейзажей или съ заманчивыми личиками красотокъ Токiо.

Подобные, истинно японскiе поступки, на нашъ взглядъ, рѣзко противорѣчатъ настоящей, честной храбрости. Упорство, проявляемое русскими, неесмотря на пораженiя[112], утомило японцевъ.