Воевали мы честно

К командиру роты вызвали Трунова. Выяснилось, берут в танковый полк и нужно два человека. Обычно курсанта спрашивали, кого он хочет взять в напарники. У Володи был друг Семьянинов, и мы не сомневались, что он назовет его. И вдруг к командиру роты вызвали меня. В кабинете командира сидел старший лейтенант в новеньком белом полушубке. Это был начальник связи танкового полка Иван Иванович Тимофеев. Ротный, старший лейтенант Рожок, сказал, что требуются радисты в гвардейский танковый полк, и поинтересовался, согласен ли я. Конечно, я с радостью согласился. Нам велели собираться и немедленно отправляться в часть. Оказалось, что когда Трунова спросили, кого он хочет взять себе в напарники, Володя назвал меня. То, что мы будем вместе, особенно порадовало наших родителей. Теперь, если кто-то из них получал от нас письмо, сразу бежал делиться новостями.

ТАНКОВЫЙ ПОЛК

Так я попал в танковый полк. Тут уж я насмотрелся, каково быть танкистом.

7 декабря 1942 года. Со старшим лейтенантом мы сели в трамвай и поехали на Московский проспект. Добрались до окружной железной дороги, около дома культуры Ильича. Дальше начиналась фронтовая зона. Под мостом находился КП. Пройти можно было только по пропускам. Мы свернули налево, вдоль насыпи, спустились под мост и занесенными снегом полями дошли до совхоза «Ударник». Совхоз находился в Купчино, на берегу петляющей речки Волковки.

Здесь расположился 31-й ОГТПП — Отдельный гвардейский танковый полк прорыва. На территории совхоза стояло несколько жилых деревянных домов. В одном из них разместился командир полка.

Танкисты жили в землянках, выкопанных вдоль речки. Нас привели в землянку начальника штаба полка капитана Нивина. Капитан усадил нас на сундук со штабными документами и начал знакомиться. Со знанием дела расспросил, по какому классу работаем, какие радиостанции изучали. После этого связной отвел нас в землянку взвода управления. Там командир взвода младший лейтенант Золотов побеседовал с нами, показал место на нарах.

В состав взвода управления входили экипажи радиостанции, двух бронеавтомобилей БА-10, одного БА-20, мотоциклист и радиомастер.

Утром мы осмотрелись. Полк стоял недалеко от Пулковских высот. В стороне виднелось недостроенное здание Дома Советов. Познакомились с начальником радиостанции, старшиной Федором Акимовичем Мусиченко. Это был высокий парень 1920 года рождения. Выглядел он старше своего возраста. По специальности Мусиченко был стрелком-радистом на бомбардировщике. В начале войны его самолет сбили. После этого он повоевал в партизанском отряде, поморозил ноги и потом каким-то образом очутился в Ленинграде. Для нас, мальчишек, старшина был непререкаемым авторитетом. Мусиченко повел нас на радиостанцию, находившуюся в небольшом автобусе, укрытом в капонире. Каждый день в полдень старшина с одним из нас проводил проверку связи со штабом бронетанковых и механизированных войск (БТМВ) 42-й армии. При этом он одновременно проверял наши знания. Натаскивал нас. Устраивал неисправности на рации, а мы должны были их найти и устранить. Работали на радиостанции 5-АК (автомобильная, коротковолновая). Это рация средней мощности, довольно громоздкая, с отдельным блоком питания. Блок состоял из умформера, служащего для преобразования переменного тока в постоянный или обратно, и анодных батарей. Радиолампы запитывались от аккумуляторов.

Через три дня в полк прибыли еще два товарища из нашего взвода — Николай Индюков, 1922 года рождения, и Костя Сухарев. Оба с Московской заставы. Они и из нашего расположения могли рассмотреть свои дома на Благодатной улице. Ребята были зачислены в экипажи броневиков БА-10, но должны были работать на нашей станции, на связи с танкистами.

Вчетвером нам стало веселее. Да и скучать особо было некогда. Постоянно расчищали снег вокруг машины, ходили в наряд. Во время дежурства нас чаще всего назначали посыльными при штабе. Приходилось разносить документы командирам рот, вызывать нужных людей в штаб. При этом мы знакомились с командирами. Это помогло в дальнейшем держать с ними связь в бою.

31-й Отдельный гвардейский танковый полк прорыва был сформирован 25 ноября 1942 года, незадолго до нашего прибытия. Две роты были взяты — из 1-й краснознаменной танковой бригады, еще две из резерва. В полку по штату числились 214 человек и 21 танк. Это были тяжелые танки КВ («Клим Ворошилов»), с 76-миллиметровой пушкой и двумя пулеметами, один находился в башне, другой — у стрелка-радиста. Это были прекрасные машины. Экипаж состоял из пяти человек. Перед боем танкисты заполняли боеукладки и дополнительно клали унитарные (соединенные вместе снаряд с гильзой) снаряды на днище машины. Командир, артиллерист и заряжающий, находясь в башне танка, уходили в бой, стоя на снарядах, и расстреливали их в первую очередь. Зато снарядов в бою не жалели.

Механик-водитель и стрелок-радист размещались в передней части танка. У них был свой люк, хотя порой приходилось выбираться и через люк в башне. Имелся еще аварийный люк в днище танка, но им пользовались редко.