Воевода

– Андрей! Черт его побери! Ох ты ж прости Господи! – перекрестился он на образ. – Андрей…

– С чего ты взял, что он отъехал?

– Так донесли. Взял полк, город пожег и ушел.

– А жена его где?

– Не знаю. В городе ее нет. Как и детей. Во всяком случае, когда мне о пожаре в посаде говорили, это подчеркнули.

– А куда она делась?

– Вроде как в вотчину поехала. Но так ли это – мне не ведомо. Ну каков стервец! Как все провернул! Ты представляешь? Получается, что он подготовил полк. Собрал туда людей. Тех, что были верны мне, посадил в холодную. А с остальными отбыл в Литву. О! Вот уж подарок так подарок! Жигимонтишка то как рад будет! Аж в пляс пойдет! У Андрея ведь под рукой один из самых сильных полков моих…

– Не спеши! – тихо, но жестко произнесла Анастасия, перебивая мужа. Наверное, слишком жестко, потому что Царь аж замер и с немалым удивлением уставился на нее. Обычно она так не поступала. – Кто тебе сказал о том?

– О чем?

– О том, что Андрей отъехал?

– Курбский.

– Его враг?

– Это тут причем?

– А как он сказал? Наверняка ведь на себя не брал ответственность. Все ссылался на кого-то?

– К чему ты клонишь?

– А если он врет?

– Зачем ему в этом врать?

– Ну вот представь, что он врет. Представил? Андрей сейчас в очень тревожном состоянии. Сам же говорил – доносят о постоянных происшествиях в Туле. Недовольные бояре не оставляют своих попыток сорвать ему выполнение твоего поручения. Да еще и нашептывают. Ой нашептывают.

– Что нашептывают?

– Гадости всякие. Например, что ты его боишься и хочешь, как он полк поставит новый, от него избавиться.

– Что за вздор?

– Мне о нем уже шепнули на ушко. Мне. А ему нет?

Иоанн Васильевич задумался.

– Ты ведь слышал слова моего брата.

– И что?

– Андрей встал поперек горла многим, что на таможнях мыто брали и кормились с того. Да и не только им. И они пытаются вас поссорить. Тебе сказывают, что он задумал пакость какую. И ему, без всякого сомнения, болтают тоже самое. Да еще на жизнь покушаются. Али ты забыл об этом?

Царь молча прошел по помещению. Сделал круга два. Пока не остановился рядом с женой:

– И что ты предлагаешь? – спросил он.

– Ты можешь поспешными действиями испугать Андрея. Если он поймет, что ты вывел войско против него, то он действительно развернется и уйдет. Уверена, что чаша его терпения уже и так заполнена до краев. Ты ведь медлишь. Осторожничаешь. Не хочешь принимать решение или вставать на ту или иную сторону. Для тебя это правильно. А для него выглядит, как желание от него избавиться сразу, как он станет не нужен.

– И откуда он узнает, что я выступил именно против него?

– Он дружит с купцами. Поверь – эти пройдохи своего не упустят. И он им нужен. И уж они-то не медлят с выбором. Поэтому быстрее, чем полки выйдут в поход, их люди побегут сообщать об этом. Ты ведь калужский и серпуховской полки также выдвинул? Вроде как ему на перерез. Так?

– Так, – неохотно кивнул Царь.

– Ты ведь уже получил грамотку из Новгорода. О гишпанских кораблях и возвращении Анри. Полагаешь, что старинный князь глупее этого франка? А ведь он сбежал. И ловко сбежал, когда действительно запахло жареным. И его Царь не смог сделать ничего, и никак ему помешать.

– То есть, ты считаешь, что Калугу и Серпухов не трогать?

– Да. И Коломну с Каширой. Выходить просто со своим полком. И пошли в Тулу известия о том. Дабы нашли Андрея и ему передали. Дескать, слышал, что отряды ногайцев озоруют. И опасаясь подхода сил Гази, выступил на помощь. Он должен понимать, что ты идешь на помощь, а не выступаешь как враг.

– А если он действительно враг мне?

– Тогда вы не встретитесь. Если он действительно отъехал, то полк – его ценность. Приведя его в Литву, воевода сможет многое за то получить. Ведь сильный полк. Да и тебе за ним бегать не с руки. Не догонишь и не остановишь. Он ведь с Вишневецким, как сказывают, дружен. Через него и пойдет. Крюк, но удобнее всего и безопаснее. Полк ведь его, как ты сам сказывал, быстр. Быстрее прочих. Не догонят его ни калужане, ни ты сам. Но это, если пойдет в Литву. Во что я не верю.

– Почему же? Он может думать, что спасает жизнь.

– Ты про его крепость сам сказывал, что такую и большим нарядом[41] просто так не возьмешь. Уж больно стены толсты. Только долгой и мучительной осадой. Так?

– Так.

– Ну и зачем ему бежать в Литву? Отъехал в вотчину с верными людьми, сославшись на плохое здоровье. А он это вполне справедливо может сделать. Его и резали, и жгли, и травили. Иной бы давно плюнул и ушел. А он – держится. Так вот – отъехал бы в крепость. И заперся там.

– А если я подойду с большим нарядом?

– Долго ты сможешь там простоять? Месяц? Два? Три? Крепость выдержит. Да и не поступишь ты так. Андрей – твой лучший воевода. В глазах многих простых помещиков московского полка – он защитник Руси. А после битвы на Гоголе – он безумно популярен среди помещиков. Они заропщут, если ты откроешь войну с ним. Тем более, что ее открывать не с чего.

– Не с чего, – кивнул Иоанн Васильевич и устало опустился на лавку.

Его эмоции улеглись.

Но в голове все еще был хаос. Он не понимал, кому верить.