Воин Доброй Удачи

«Но почему же?» – неожиданно для себя спросил Маловеби. Эта тайна становилась все более загадочной по мере того, как все больше и больше его братьев выражали свой скептицизм по отношению к «Компендиуму». «Фантазия рогоносца», – усмехнулся Ликаро, тем самым подтвердив достоверность книги в более проницательных глазах Маловеби.

Почему мысль о танцоре мыслей так нелегко находит место в душах людей?

Потому что они согласились сами с собой, понял колдун Мбимаю. Они сделали то, во что уже верили, мерой того, во что верили другие. И этой мерой был не мир и уж точно не разум. Именно это делало их слепыми по отношению к такому существу, как Анасуримбор Келлхус, который мог играть на бесчисленных нитях мысли и вплетать это согласие в свои планы. Это напомнило второму переговорщику отрывок из Айенсиса, мыслителя, которого он втайне почитал больше, чем Мемгову: «Мир – это круг, имеющий столько же центров, сколько в нем людей». Для человека, который мог быть только центром своего мира, мысль о человеке, который занимал истинный центр, которому достаточно было войти в комнату, чтобы вытеснить из нее всех присутствующих, должна была быть столь же отвратительной, сколь и непостижимой.

Был ли аспект-император пророком, как он утверждал? Был ли он демоном, как полагал Фанайял – курсифрой? Или же он был нечеловеком в более приземленном смысле, предвестником новой расы, дуниан, ужасный тем, что они были столь же сильны, сколь люди – хрупки? Расы совершенных манипуляторов. Танцоров мысли.

Если он был пророком, то он и его ученики были правы: Второй Апокалипсис, несмотря на то, что утверждали все оракулы и жрецы, был очевиден, и тогда Зеуму сдедовало вступить с ним в союз. Если он был демоном, то Зеуму следовало вооружиться для немедленной войны с ним – сейчас, прежде чем он достигнет своих ближайших целей, ибо демоны были просто алчущими существами из бездны, ненасытными в своем стремлении к разрушению.

Если же он был дунианином…

Маловеби не верил в пророков. Прежде чем поверить в них, надо было сперва поверить в людей, а на это не был способен ни один серьезный ученик Мемговы или Айенсиса. Маловеби определенно верил в одержимость демонами – он видел их собственными глазами. Но демоны, несмотря на всю свою хитрость, никогда не отличались утонченностью, и уж точно не до такой степени, как аспект-император. Ни один демон не смог бы написать столь авторитетно звучащую ложь, какую Келлхус написал в «Новом аркане».

Дунианин… что бы это ни значило. Аспект-император должен был быть дунианином.

Проблема, как понял маг Мбимаю, заключалась в том, что этот вывод никоим образом не прояснял дилемму, стоящую перед его нацией и народом. Разве дунианин не приложил бы все свои силы и старания, чтобы предотвратить свое собственное уничтожение? Даже без Друза Акхеймиона и его утверждений можно было легко утверждать, что Анасуримбор Келлхус был одним из величайших интеллектов, когда-либо ходивших по земле. Что могло заставить такого человека опрокинуть чашу всех Трех Морей, осушить ее до дна во имя борьбы с жестокой нянькиной сказкой?

Неужели это действительно первые дни Второго Апокалипсиса?

Ерунда… Безумие.

Но…

Когда его семья только отдала его в школу Мбимаю, наставником там была древняя душа по имени Забвири, легендарный ученый и редкий истинный ученик Мемговы. По какой-то причине старик выбрал его своим телохранителем на последние, преклонные годы – факт, который некоторые, как Ликаро, все еще не одобряли. Между ними возникла близость, о которой могут знать только те, кто заботится об умирающих. К концу жизни старику становилось все труднее справляться с болью. Он сидел в своем маленьком садике, дрожа даже на солнце, а Маловеби беспомощно вертелся вокруг него.

– Давай, расспрашивай меня! – рявкал старый маг с дружелюбной яростью. – Надоедай мне своим бесконечным невежеством!

– Учитель, – спросил однажды Маловеби, – каков путь к истине?

– Ах, малыш Мало, – ответил старый Забвири, – ответ не так уж труден, как ты думаешь. Весь фокус в том, чтобы научиться выбирать дураков. Ищи тех, кто считает вещи простыми, кто ненавидит неопределенность и не способен отказаться от своего общего суждения. А прежде всего ищи тех, кто верит в лестные вещи. Они – истинный путь к мудрости. Ибо претензии, которые они считают наиболее абсурдными или оскорбительными, будут самыми достойными твоего внимания.

Сердце колдуна Мбимаю непременно замирало всякий раз, когда он вспоминал эти слова – потому что он любил Забвири, потому что этот ответ воплощал в себе противоречивую, перевернутую вверх ногами мудрость этого человека… И вот теперь она вела его в этом ужасном направлении.

Аспект-император – настоящий пророк? Мифы о воскресении Не-Бога – это правда?

Именно эти утверждения Ликаро считал самыми абсурдными и оскорбительными. И во всем мире не было большего дурака.

* * *

Звуки рогов уже устремились в небо, когда она, спотыкаясь, выбралась из мрака старого жилого дома. Имхайлас неподвижно стоял посреди улицы, подняв голову, как слепой человек, который поворачивается вслед за звуками.