Воин Доброй Удачи

Что значит быть более известным чужеземцам, чем самому себе? Что за дураки были сакарпцы, чтобы найти сердце и честь – не говоря уже о самих себе – в лестных баснях, сплетенных на протяжении веков?

Насколько они ошибались? Даже гордый Харвил…

Они вышли на более каменистую почву, и она ускорила шаг, да так сильно, что у Сорвила перехватило дыхание из-за попыток поспеть за ней вверх по склону. Между деревьями открылась таинственная поляна, и они впервые очутились среди поистине монументальных произведений искусства: глыбы тесаного гранита высотой с человека и длиной с четырехколесную повозку, одни из которых были беспорядочно разбросаны, а другие собраны в циклопические стены. Она без колебаний бросилась вперед, пробираясь сквозь щели в камне и вызывая у брата всевозможные проклятия. Мужчины помчались за ней.

Тяжело дыша, Сорвил остановился перед открытым небом, синева которого была намного глубже, чем равнины. Он прищурился от внезапного сговора света и открытости. Перед ним простирался широкий прямоугольник, заваленный каменными развалинами, но чудесным образом лишенный зарослей. Надвигающийся лес маячил по всему периметру, словно прислоненный к какой-то невидимой баррикаде – или сдерживаемый каким-то неведомым ужасом. Он стоял в дальнем углу, так что мог видеть проход между циклопическими колоннами, окружавшими весь вестибюль, а также меньшие колонны, выстроившиеся вдоль его внешних границ. Большинство из них рухнули – особенно маленькие, внешние колонны, – но достаточно много остались стоять, чтобы вызвать ощущение целого и донести до мысленного взора наблюдателя образ давно утраченных потолков.

Сорвил наблюдал, как из мрака вылетела, кружась спиралью, пчела – она моталась по краям поляны, пока не нашла обходной путь мимо развалин. Даже птицы, которых он видел мелькающими среди крон окружающих руины вязов и дубов, казалось, избегали открытых пространств, как будто не осмеливаясь осматривать эту сцену…

Король Сакарпа затаил дыхание, понимая, что стоит перед ареной потерянной славы – перед призраками прошлого. Перед местом, которое жило слишком яростно, чтобы когда-нибудь по-настоящему умереть.

Ничего не замечая, Серва рванулась вперед, перескочила через нагромождение камней и проскочила между оставшимися чудовищными колоннами.

– Смотрите! – воскликнула она с девичьим недоверием. – Взгляните на королевский храм!

Сорвил и Моэнгхус обменялись нерешительными взглядами.

– Ба! – сплюнул принц Империи, побежав за ней.

Сорвил пошел следом, изо всех сил стараясь улыбнуться.

– Сколько раз? – звенел ее голос. Король Сакарпа словно наяву видел, как ее толкают давно умершие тени.

– Тише! – скомандовал ее брат.

Но девушка только нахмурилась и продолжала кричать.

– Здесь, здесь! – Она оглядывалась вокруг, как будто пытаясь сориентироваться, соединить то, что видела теперь с тем, что ей снилось. – На этом самом месте, поди, я ужинала и праздновала вместе с верховным королем Кельмомасом – тезкой нашего младшего брата! – и его рыцарями-вож- дями.

– Серва, пожалуйста! – воскликнул Моэнгхус. – Вспомни, что говорил тебе отец! Голые тянутся в такие места, как это!

– Оставь свои тревоги! – отмахнулась она, насмехаясь над его тоном. – Мы не видели их следов на нашем пути. Никаких следов, никакой толпы. Даже если мы приземлимся в центр целого клана, они не смогут мне противостоять. Я косила их легионами во время битвы, поди! И ты это прекрасно знаешь…

Принцесса вскарабкалась на небольшой холм, усыпанный гравием, и закружилась в пируэте, превратившем ее белые сверкающие волосы в колесо.

– Я стою на оси древней силы, – объявила она двум удивленным мужчинам. – Ось колеса, которое когда-то вращало мир, но теперь беспочвенно вращается в дымке на Той Стороне.

Она закрыла глаза и запрокинула голову, словно глубоко вдыхая зловещий запах этого места – как будто оккультизм был просто более тонким ароматом.

– Две тысячи лет назад, – крикнула она, – с этого самого момента была объявлена первая Ордалия против Голготтерата!

– Да… – нахмурившись, ответил Моэнгхус. – Та, которая завершилась неудачей.

* * *

Вскоре после этого начался дождь, пролившийся из шерстяных облаков, которые застали их совершенно врасплох. Только что солнце скользнуло в небесный карман – и вдруг бесконечные воды последовали за холодом во мраке. Двое мужчин бросились под прикрытие волшебного зонтика Сервы и вместе с ней поспешили к реке.

Дальний берег был не виден.

Всю дорогу Моэнгхус молчал, и теперь, когда они сидели бок о бок на грязном камне, его манеры стали еще мрачнее. Пока Сорвил вглядывался в туманные тени, принц сердито смотрел в пустоту, как будто рассматривал ненависть, которую только он был способен понять.

– Отец говорит, что эта река святая, – наконец, произнес он.

А потом встал и начал снимать с себя одежду.