Воин огня

– Мы самое мирное племя степи, но наши плечи широки, и нам нужна просторная тропа, – зарокотал Гимба. – Мы желаем прикончить наставника, вождь. Это наше окончательное решение. Проводника выделите? Я доберусь до Арихада и скажу, что набиваюсь в ученики. Мне всего-то надо подойти к нему поближе.

– А как же красный жезл?

– Так я поясню, что мы воюем с вами и просим его помощи, – шевельнул плечами магиор. – Я Осторожный Бизон, но не глупый. Хотя многие почему-то путаются. А я…

Гимба замолк на полуслове и резко поднялся с места, отчего стол сперва накренился, а потом с внушительным грохотом встал на все ножки и отъехал в сторону – а это был очень большой стол… Все сидящие обернулись, придерживая ползущие тарелки, и попытались понять причину поведения огромного воина.

В дверях стоял Магур. Обе руки старого вождя лежали на худеньких плечах девочки, смущенно осматривающей комнату. Она жалась спиной к деду и моргала: столько людей, и все на нее обратили внимание, и все наверняка важные, ведь это дом вождя. Гимба еще раз толкнул жалобно пискнувший ножками стол, протискиваясь вдоль стены. Подойдя к двери, оглядел прибывших с ног до головы. Кивнул Магуру, нагнулся и медленно раскрыл руку ладонью вверх.

– А я вот ее буду охранять. У нее глаза грустные, это плохо, – тихо сообщил Гимба.

– Меня дедушка оберегает, – прошептала Шеула, опасливо глядя снизу вверх на огромного человека, принятого гонцом за трех воинов.

– Значит, теперь мы вдвоем будем, – не унялся Гимба. – Только я схожу прибью наставника и потом уже займусь. Хорошо?

Шеула нахмурилась, вслушиваясь в голос и недоуменно рассматривая страшноватого великана. Дернула плечом и осторожно кивнула, признавая его очень и очень живым и толковым деревом с крепкой сердцевиной-душой. Магур нашел взглядом сына, чуть улыбнулся.

– Наставника больше нет, – сказал он. – Сгорел, как порох, весь на дым изошел. Дотла душа была разрушена. Двое его бывших ранвари здесь, оба без сознания, я приказал отнести их в мой дом. Как Утери?

– Шеула, я провожу к нему, – очнулся Ичивари. – Это срочно, идем.

– Шеула, – улыбнулся Гимба, не думая уступать дорогу и по-прежнему держа руку ладонью вверх. – Ну а я Осторожный Бизон. Меня так все зовут. Пошли с Чаром, он проводит, а я пригляжу. Ты завтракала? Вид у тебя недокормленный, да и платье надо другое подобрать. Вот пятно и вот пятно.

Шеула проследила за пальцем, бережно касающимся плеча, – и тотчас получила щелчок по носу. Вся гора плеч закачалась, Гимба тихонько зарокотал от смеха, довольный собой, устроил ладони на плечах, отстраняя Магура, подтолкнул Шеулу к внутреннему коридору:

– Я так сестру обманывал, но она быстро научилась не попадаться. Она чуть поменьше тебя, но ей всего семь. А тебе восемь?

– Пятнадцать!

– Идемте, – настоял Ичивари.

Он ощутил, что Осторожный Бизон снова вызывает прежние сложные чувства – смесь восхищения и темной злости. Злила все та же спокойная и безмерно в себе уверенная сила. Ну все ему удается, все ему улыбаются, и даже Шеуле он уже друг и почти брат. Вон сунула ладошку в его лапищу и сразу перестала смущаться, замечать общее внимание. Тряхнув головой, Ичивари заставил себя отказаться от гнева и начал на ходу ровным тоном рассказывать о том, как пострадал Утери и что делалось для его лечения. Толкнул дверь, представил Лауру. Шеула шагнула в комнату, потом обернулась и улыбнулась, погладила по руке:

– Чар, какой же ты вспыльчивый, ты опасно долго пребывал рядом с темным безумием ариха, душа еще не успокоилась. – Шеула вынула из волос маленькое перышко, подышала на него и положила в ладонь сыну вождя. – Держи. Меня бабушка научила такие делать, я вспомнила и для тебя постаралась. Сломав поперек, можешь о чем-то попросить асхи и асари, если научишься с ними договариваться. Но это не главное. Ты носи и слушай ветер и дождь. Тебе важно наполнять душу. Она у тебя хорошая, большая, но ее надо наполнять.

Мавиви виновато вздохнула и отвернулась. Сосредоточенно всмотрелась в душу умирающего, провела рукой над его спиной, затем перевела взгляд на Лауру. Покачала головой:

– Я не могу снять боль без остатка, не могу легко исправить то, что долго разрушалось. Он горит внутри, ему нужен помощник, чтобы справиться. Ты не сможешь сделать больше для него, не выдержишь.

– Ну я-то выдержу, – безмятежно сообщил Гимба, устраиваясь у кровати на полу.

– Он тебе чужой!

– Ты не чужая. Придавить наставника я шел по своей воле, значит, и пострадавший от его злобы мне не чужой, – улыбнулся великан. – Ну, что ты будешь делать? Примочки менять я и сам могу.

– Восстанавливать висари, – пояснила Шеула, садясь на край кровати и примеряясь к руке больного. – У него жар, ты здоров, проще вас двоих слушать. Ему твое здоровье, ощущение и все иное… Не поясню на словах, знаю только на сакрийском, как Рёйм записал в кодексе. В одну сторону нельзя направить передачу, это как водоворот: ты отдаешь ему, но и сам невольно получаешь отдачу…

– У меня здоровья много, – с прежней безмятежностью заверил Гимба. – Давай переливай. А молчать при этом обязательно? Это я к тому, что…